И теперь, всего за три года, они основали самую процветающую плантацию в долине Кумберленд. Какая жалость, что ее отец не дожил и не смог увидеть это, ибо поселение в Кумберленде было его последней самой большой мечтой в жизни. Люди говорили, что неудача с железоделательным заводом послужила всего лишь предлогом для старого полковника Донельсона, подверженного страсти переезда на новые земли. Полковник был убит на Кентуккской дороге при возвращении из деловой поездки в Виргинию через несколько дней после посещения Рейчэл в Харродсбурге. Он всегда говорил:
— Нет такого индейца, который мог бы убить меня.
Более сорока лет он вроде бы оправдывал такое утверждение, проезжая целинные места, проводя обследования и ведя переговоры с индейцами от имени правительства Виргинии. Он был убит недалеко от Нашвилла, и при этом был прострелен его чемоданчик. Семья Донельсон считала, что отца убили его спутники, чуждые люди в пограничном районе.
Рейчэл покачала головой, словно желая отогнать эти воспоминания, а потом направилась к главному дому. Вдруг она остановилась, увидев фигуру в проеме двери гостевой хижины. Человек, стоявший спиной к ней, повернулся, и она удивленно воскликнула:
— Так это же Джон Овертон!
В ее голове мелькнула мысль: «Он приехал от семьи Робардс. У него есть новости для меня… возможно, письмо».
Она стремительно пересекла двор и поздоровалась с ним.
Джон Овертон был невысоким, угловатым, нервозным мужчиной, и, хотя ему было всего двадцать три года, почти бесцветные волосы едва прикрывали его череп. Его худой подбородок выступал вперед, нос был тонким и обращенным вниз, бескровные губы слились в одну ленточку, его глаза были такого водянистого цвета, что порой казались просто несуществующими, и вглядывавшийся в него как будто бы видел тыльную часть его черепа. Но, поговорив с ним пять минут, Рейчэл забывала о его уродстве, в конце десятой минуты она не считала его посредственностью, а через час верила в то, что он — прекрасное человеческое существо. За внешне прозрачными глазами Овертона скрывался отличный ум — быстрый, глубокий, дисциплинированный, логичный, склонный к юмору и в то же время к суровой честности его шотландских предков. В своем внутреннем мире, где он жил, дышал и боролся, он был большим человеком, и только на первый взгляд можно было обмануться его малоприятной оболочкой.
— Рад видеть тебя вновь, Рейчэл. Как хорошо ты выглядишь!
— И ты, Джон. — Она на момент заколебалась. — Ты приехал в наши места по делам?
— Нет. Я решил поселиться в Нашвилле и открыть здесь юридическую контору. Поэтому я отправился прямо к Донельсонам и спросил твою маму, может ли она приютить меня.
Кровь прилила к лицу Рейчэл. Приезд Овертона к Донельсонам был с его стороны публичной демонстрацией доверия к ней. Он был свидетелем эпизода, связанного с Пейтоном Шортом, рисковал нарваться на гнев Льюиса, когда возражал ему.
Человек строгих моральных правил, Джон Овертон никогда не появился бы здесь, если бы считал, что задета честь его родственников, и постарался бы иметь как можно меньше общего с кланом Донельсон. Разумеется, даже если бы он подозревал, что Рейчэл допустила проступок, то не проявил бы нескромность и не стал бы способствовать распространению слухов. Она была глубоко благодарна ему.
— Я счастлива, что ты станешь членом нашей семьи, Джон. И я знаю, что ты будешь прекрасным юристом. У тебя есть и темперамент для этого.
Он сжал губы, взвешивая в уме, будет ли он прекрасным юристом. Овертон был книголюбом, его страстью было право, история его формирования, философия права, логика и структура.
— Все, что я знаю, Рейчэл, это мой большой интерес к вопросам права, но достаточно ли одной любви…
— Любви достаточно почти для всего, Джон…
Она смолкла. Они молча смотрели друг на друга, вспомнив о Льюисе Робардсе. За пять месяцев, истекших с момента ее возвращения в Нашвилл, она не получила ни строчки от мужа, не поступило известий и о результате его дуэли с Пейтоном Шортом. Сдержанность Овертона навела ее на мысль, что она права, предположив, что он привез новости из Харродсбурга. Однако она чувствовала, что он никогда не упомянет имя Льюиса Робардса без ее согласия на этот счет.