— Я ведь всегда получаю то, что хочу, — парирую я.
Наши взгляды встречаются, и по моему телу пробегает ток.
— Наслышан, — произносит он. — Кстати, как там поживает Скуби?
— Весь в блохах, — быстро отвечаю я, почти не запнувшись.
— Плохо, — с притворной грустью говорит Тайер.
Какое-то время мы смотрим друг на друга, и каждый ждет, когда другой
сделает следующий шаг.
На заднем дворе Донованов с ревом оживает газонокосилка и нарушает
наше молчаливое состязание в гляделки. Тайер откашливается.
— Во всяком случае, эта работа не так уж плоха, — говорит он и
показывает рукой на обширную территорию с заросшей лужайкой Донованов.
— Я люблю бывать на улице. Хотя все равно скучаю по Калифорнии. Чтобы
~ 26 ~
http://vk.com/art_of_translation
добраться до дачи, нам приходилось какое-то время ехать по шоссе вдоль
Тихоокеанского побережья.
— Нам тоже, но это было сто лет назад, по дороге в Диснейленд на шестой
день рождения Лорел, — признаюсь я.
Внезапно меня охватывают воспоминания: вот я с двумя косичками
болтаю коротенькими ножками, сидя на прохладном кожаном сиденье нашего
старенького седана «ауди»; Лорел прижимается к стеклу, ища на номерных
знаках букву «р» по условиям нашей игры. Хоть я и нахожу нужную букву, но
ничего не говорю. Я позволяю ей выиграть. Так было, когда мы еще любили
друг друга.
Я гляжу на Тайера.
— Мы с папой заезжали в Гилрой...
— Чесночную столицу мира! — смеясь, договаривает Тайер и проводит
рукой по волосам, убирая их с потного лба. — Мы тоже там останавливались.
Но это того стоило.
Я смотрю на него и гадаю, серьезно ли он сейчас говорит.
— Мы были готовы убить папу, — продолжаю я. — Нам с Лорел не
терпелось увидеть принцессу Жасмин во плоти, а он решил остановиться ради
вонючего чеснока! — Я морщусь. — Фу, а ты пробовал чесночное мороженое?
— Конечно. — Он пожимает плечами, будто я какая-то чудачка. — Как
можно не попробовать?
— Легко, — отвечаю я, — очень-очень легко.
И мы оба смеемся.
Затем Тайер скрещивает руки на груди.
— Знаешь, Саттон, а ты не такая требовательная, какой хочешь казаться.
— Он хмурится, будто что-то обдумывает, а потом кивает. — Готов поспорить,
при определенных обстоятельствах ты становишься рискованной девушкой,
которая считает, что чесночное мороженое — для слабаков.
Я знаю, что это всего лишь комплимент, но все равно вздрагиваю. С
самого детства во мне сидит глубинный страх, что, раз я приемная, то всегда
буду на втором месте, а поэтому порой начинаю чего-то требовать — так я
пытаюсь узнать, насколько сильно могу надавить на людей и как они в
действительности ко мне относятся. Странно, что Тайер сразу это понял,
вникнул в суть. Никто ведь никогда об этом не догадывался.
~ 27 ~
http://vk.com/art_of_translation
— Я могу быть очень рискованной, — признаюсь я. — Но не настолько,
чтобы есть чесночное мороженое. У каждого есть свой предел.
— Тогда какое мороженое ты бы съела? — интересуется Тайер. — С
перцем чили?
— Почему нет? — Я пожимаю плечами. — Я люблю острое.
— А как насчет мисо?
— Определенно. Я обожаю суши. А как насчет прошутто? — Я указываю
на него.
— Ветчина? — Он морщится. — Не уверен.
Я делаю вид, что потрясена.
— Неужели я смогла вывести из себя невозмутимого Тайера Вегу?
— Возможно, — говорит Тайер, и мы хихикаем.
Внезапно меня осеняет: стоять на дорожке у Донованов и болтать с
Тайером, как с обычным парнем... кажется мне таким нормальным и
естественным. Более того, веселым. Меня переполняет какое-то восторженное
ощущение, которое трудно не заметить.
Но тут вмешивается мой внутренний голос, произносящий очень громко:
«Это всего лишь розыгрыш. И ничего больше».
Неожиданно замолкнув, я выпрямляюсь, поправляю на бедрах шорты и
откашливаюсь.
— Ладно, мне пора.
— Не будем заставлять твою обожающую публику ждать, — подкалывает
Тайер.
Я закусываю губу.
— Не будем. — Мой взгляд снова скользит по его гибкому телу. — Смотри
не перетрудись.
— Постараюсь, — заверяет он. — Значит, увидимся позже.
Я вскидываю брови, а сама чувствую, как в груди подскакивает сердце.
— Позже?
Он кивает.
— Я встречаюсь с Лорел.
Ну конечно.
— Здорово, — говорю я.
~ 28 ~
http://vk.com/art_of_translation
Я уже собираюсь, развернувшись, отправиться домой, как Тайер тянется
ко мне и кладет руку на мое предплечье. От его прикосновения меня всю
охватывает трепет.
— Берегись, — предупреждает он, указывая на грабли, на которые я чуть
не наступила.
— Точно.
Я восстанавливаю равновесие, но мне вдруг кажется, что под словом
«берегись» он подразумевал что-то еще. «Берегись, Саттон. Ты увязла по
самые уши».
~ 29 ~
http://vk.com/art_of_translation
ДЗЕН И СЕЙЧАС
— И... дышим...
Вечер вторника. По студии расхаживает Алексис, моя любимая
инструктор в «Прана Йога». Ее ноги с аккуратным педикюром бесшумно
ступают по гладкому полу из светлого бамбука. С каждым шагом тихо
постукивает серебряное колечко на третьем пальце, но его практически
заглушает дыхание Уджайи, которое с пыхтением выполняет Шарлотта. На
йогу ее действия не слишком походят, так что мне стоит больших усилий не
ущипнуть ее, чтобы она успокоилась.
«Ом, — напоминаю я себе. — Дыши». Сосредотачиваюсь на звуках от
кольца Алексис, ритмично отстукивающего азбуку Морзе, и направляю всю
энергию внутрь. Если мне удастся очистить разум, может, тогда я смогу
перестать думать о ленивой улыбке Тайера. Или том, как он прикоснулся к
моей руке, когда я вчера уходила со двора Донованов. Или как он сказал
«берегись», будто это слово что-то значило. Или том, что прошлой ночью я
спала в обнимку со Скуби, а, проснувшись в два часа ночи и не обнаружив его
рядом, даже испугалась. Хотя он всего лишь упал на пол. Сколько мне вообще
лет? Разве я не перестала спать с игрушками еще в трехлетнем возрасте?
Я сгибаю правую ногу так, что бедро оказывается практически
параллельно полу, и опускаюсь ниже в попытке расслабить мышцы. В этот миг
Алексис аккуратно поправляет мою вытянутую вперед руку.
— Должна быть одна прямая линия, — напоминает она мне и кивает,
когда я чуть меняю положение. Потом скользит взглядом по позе Мэделин —
конечно же, идеальной, как у истинной балерины, — и ее песочного цвета
кучеряшки подпрыгивают.
— Из чатуранги переходим в позу собаки мордой вверх, — произносит
нараспев Алексис. Ее голос звучит тихо и гипнотически, подобно шуршащим
по гравию шинам.
Мэделин слева от меня грациозно вытягивается в планку, а Шарлотта
справа с хрюканьем встает в позу. Потом мы переходим в положение собаки
мордой вниз, после чего встаем, стряхиваем мышцы и тащим наши коврики к
стене для стойки на голове.
— Помним, что стойка на голове, как и все перевернутые позы,
способствуют ясности сознания. Смене ракурса, — говорит Алексис. Она