Почти все королевские семьи Европы были в родстве друг с другом и находились в весьма дружеских отношениях. Но родственные связи отходили на второй план, когда в дело вступали интересы политики и экономики, вооруженных сил и военных заказов. Закон здесь был один – «то, что не захватываешь ты, захватывают другие». В этой борьбе Германия и Австро-Венгрия образовали коалицию, к которой позднее присоединилась Италия. В свою очередь, Франция и Россия объединились в военный союз, названный Антантой (от французского l'Entente cordiale – «сердечное согласие»). Вскоре к ним присоединилась Великобритания.
Конфликты между этими государствами вспыхивали пока далеко от столиц. Там, в Азии и Африке, одни споры решались деньгами, другие – стрельбой. Некоторые выносились на мирные конференции, где стороны пожимали друг другу руки, подписывали договоренности и… нарушали их уже на следующий день.
1913 год. В России прошли празднования в честь 300-летия дома Романовых, создан «Русский балет» Дягилева, Казимир Малевич написал «Черный квадрат».
В этом же году другой художник переехал в Мюнхен из Вены, где не смог поступить в художественную академию. Звали его Адольф Гитлер…
Во Франции режиссер Луи Фейад снял первую серию фильма «Фантомас», а в Швеции писатель из индийской Бенгалии Рабиндранат Тагор получил Нобелевскую премию по литературе.
Русские по-прежнему ездили на немецкие курорты, а немцы на Лазурный берег Франции. Но за этой безмятежной жизнью старой доброй Европы уже виднелись штыки, пушки и линкоры.
Из Летнего сада волнами наплывал аромат сирени. Нарядная публика наслаждалась весенним теплом. Поодаль, у самого парапета набережной, прогуливались два элегантных господина – министр иностранных дел Сергей Дмитриевич Сазонов и премьер-министр граф Владимир Николаевич Коковцов.
– Итак, – начал премьер-министр, – что вы хотели мне сообщить? У вас дурные новости?
– Увы. Порадовать нечем. Последние сведения из посольств оптимизма не вселяют. Сплошь ноты, протесты и ультиматумы.
Теплый ветер принес из сада обрывок вальса – там играл духовой оркестр. Премьер-министр, помолчав, раздумчиво произнес:
– Что же… Это вполне ожидаемо. Французы ненавидят немцев, немцы ненавидят и французов, и русских. Русские – австрияков. Даже наши союзники боятся нас за наше стремление в Средиземное море… Все сплелось вот так, и сейчас уже никому не развязать этот клубок.
– Но кто-то же должен и уступать? Так ведь?
– Шесть империй, Сергей Дмитриевич. Шесть! А империи не уступают. Никто из нас не отступит и не уступит…
Прогулка продолжилась в тяжелом молчании. Вдали набирал силу модный вальс «Осенний сон». Садилось солнце. До войны оставалось меньше двух месяцев.
В небольшом курортном городке готовился праздник. На центральной площади строили декорации, сновали рабочие, стучали молотки, поодаль репетировал небольшой оркестр.
Бад-Киссинген недавно вошел в моду, и на его узких улочках можно было встретить состоятельных отдыхающих из всех стран Европы. Немало было и русских. В уютном отеле, подальше от общей суеты, обосновался генерал Алексей Брусилов с супругой.
Брусилов Алексей Алексеевич (1853–1926) – генерал от кавалерии, командир корпуса. За Русско-турецкую войну 1877–1878 годов награжден тремя боевыми орденами. Известен всей Европе как выдающийся эксперт по конному спорту.
Брусилов не любил шума и толпы и днем предпочитал отсиживаться в отеле. Его жена порой пыталась вытащить его немного поразвлечься. Придя с прогулки, она с порога заявила:
– Алексей Алексеевич, ну что же вы снова сидите, как сыч. Надо встряхнуться. По всему городу расклеены афиши, обещают грандиозный праздник. Вечером на площади. Не хотите ли?
Брусилов аккуратно свернул газету.
– Наших много будет?
– Думаю, да. Но что же с того? Сейчас в Киссингене русских – почти как немцев. Да и на представлении будет что-то такое из русской истории. Я видела декорации, там явно узнаются купола Василия Блаженного.
– Вот как? Ну, что ж, давайте полюбопытствуем.
Вечером центральная площадь Киссингена представляла собой причудливое зрелище. Все, что только можно, было украшено германскими флагами и гирляндами цветов, а посреди площади возвышался макет Кремля. Оркестр старательно и торжественно играл поочередно «Боже, царя храни» и «Коль славен…». Брусиловы, чуть поодаль от толпы, наблюдали за представлением. Начался фейерверк. И вдруг одна из петард случайно упала на декорацию и подожгла ее. В считанные секунды макет Кремля охватило пламя. Из толпы раздались крики одобрения на немецком языке. Оркестр заиграл увертюру Чайковского «1812 год». Под торжественные, победные, ликующие аккорды русские, оторопев, с ужасом смотрели, как горит фанерный Кремль, а немцы уже ревели от восторга.