В этом-то и загвоздка. Рози доверила мне свою жизнь. А я ее подвела, снова все испортила, да так, что хуже некуда.
Я почувствовала, что в другом конце комнаты стоит Ангел, и посмотрела на него сквозь полуприкрытые ресницы. Он поглядывал исподлобья куда-то в пространство справа от меня, туда, где был Рейес. Я осознала, что он тоже здесь, в темноте, молча сидит рядом. Не прикасаясь ко мне, ничего не требуя. Жар с него как ветром сдуло, точно песок с дюны.
Ангел не рискнет подойти ближе. Только не при Рейесе. Парень его боится. Я начинала понимать, что Рейес — не обычный человек. Он пугал даже призраков. Я зарылась лицом в одеяло.
— Ты мог бы мне рассказать, — упрекнула я Ангела. Сквозь плотную ткань голос звучал приглушенно.
— Я знал, что ты расстроишься.
— И поэтому два дня носу не показывал.
Я буквально почувствовала, как он пожал плечами.
— Я догадался, что ты уверена, будто она улетела. И что никто и никогда ее не найдет.
— На полу спальни в луже собственной крови?
— Да, об этом я как-то не подумал.
— Я желала ей счастья, — пояснила я. — Я все спланировала. Она хотела открыть отель, снова подружиться с тетей и жить счастливее, чем прежде.
— Она стала счастливее, чем прежде. Просто не так, как ты думала. Если бы ты знала, как здесь все на самом деле, ты бы так не переживала.
Я вздохнула. Почему-то слова Ангела меня не успокоили.
— Что случилось?
— Она все сделала правильно, как ты ее учила, — сказал он. — Оставила ужин на медленном огне на плите. Косметичку с кошельком — на тумбочке у кровати. Туфли и плащ — в прихожей. Муж никогда бы не заподозрил, что она сбежала. Он бы думал, что с ней что-то случилось.
— Тогда почему все пошло не так? В чем же дело?
— Детское одеяльце.
Я резко подняла голову. Ангел отколупывал краску со стенки буфета, изо всех сил стараясь не смотреть на Рейеса.
— Она вернулась за одеяльцем для ребенка, — объяснил он.
— Но у нее же нет ребенка, — удивилась я.
— Был бы, если бы этот подонок не засадил ей кулаком в живот.
Я снова спрятала голову в одеяло, стараясь сдержать жгучие слезы.
— Рози сама его связала. Желтое, потому что не знала, кто будет — мальчик или девочка. Она потеряла ребенка в тот вечер, когда, собравшись с духом, сообщила мужу, что беременна.
Я крепко зажмурилась, и по моим щекам побежали самые беспомощные слезы в моей жизни. Одеяло впитывало их, и я всем сердцем желала, чтобы оно впитало и меня. Проглотило целиком, а потом выплюнуло горькие кости. Зачем я вообще живу на земле? Чтобы позорить себя и свою семью? Чтобы причинять боль людям, с которыми даже не знакома?
— Но ведь Зик Хершел был за решеткой, — промямлила я, не в силах смириться со случившимся.
— Не успел он очутиться в камере, как за него внесли залог; поручитель — его двоюродный брат.
Я это знала, но не могла предвидеть, что Рози вернется.
— Хершел застал ее, когда она уходила из дома во второй раз. Он по ее глазам догадался, что она задумала. — Ангел закусил нижнюю губу, потом продолжил: — После того как этот подонок… сделал то, что сделал, он нашел у нее в кармане твою визитку и обо всем догадался.
Повисло долгое молчание. Я в отчаянии размышляла над тем, зачем живу. У меня возникло отчетливое ощущение, что в качестве ангела смерти я что-то делаю не так. Может, проблема в этом. Может, тут вообще ничего нельзя сделать. Может, я должна жить, не пытаясь помочь людям справиться с трудностями — ни живым, ни мертвым.
— Ты же знаешь, что тут нет твоей вины, — спустя некоторое время произнес Ангел.
— Да, — устало вздохнула я, и меня охватило уныние. — Разумеется. Рози, конечно, сама виновата. Так и запишем.
— Я не это имел в виду. Я понимаю, каково тебе. Ты взвалила все себе на плечи, как тот парень, который держал мир, а не надо было. У тебя сил меньше.
— А для чего, по-твоему, я здесь? — спросила я. У Ангела. Тринадцатилетнего мертвого гангстера.
— Наверно, потому что так должно было быть.