- Здравствуй, Лирий. - сказала Пелара, увидев его на пороге.
- Здрава буде и ты, княжича. - поприветствовал ее Лирий. - Собрался я. Как снесть твое послание Езре? Письмо напишешь али на словах?
- На словах, милый Лирий. Скажи ему так: слово мое и дяди моего покойного и схороненного неизменно, но от тебя требуют, чтобы сбросил ты с плеч и твое и мое государства. Коли сможешь пожертвовать властью, буду знать, что все еще люба я тебе, и отведаю твою малину на брачном пиру под песни свирели, гудка и гуслей твоих певцов и музыкантов. Белые и красные яблоки уже стоят в погребах. Красные яблоки слаще. Их гости и будут есть поутру. - Лирий слегка покраснел, вздернул бровью, но ничего не сказал.
- Седмица нужна, матушка, чтоб снести мне твое послание, и столько же, чтобы принесть ответ, и это, если повезет с кораблем и лошадьми. Не повезет - дольше втрое.
- Скачи, добрый Лирий, скачи, мой верный витязь.
- Прощай, княжича. - он поклонился Пеларе в пояс и вышел вон.
- Прощай. - Пелара некоторое время постояла в светлице, а потом направилась в склеп, помянуть дядю.
4. В мире и сытости.
Слуги уже убрали пепелище от поминального пожарища, по пруду плыли уже отгоревшие светильники, их еще не успели выловить из воды, слугам после бдения было разрешено поспать лишнего.
Домовина напоминала маленький терем, не больше пяти аршин в высоту и столько же вширь. Множество главок-луковок украшали башенки. Все было изукрашено резьбой. В открытых оконцах стояли чаши с почившими предками государевой семьи, в других оконцах горели светильники. Сами оконцы были витражными. Перед домовиной разливался искусственный водоем, его перегораживали маленькими мостками с резными расписными колоннами. В нем так же плавали водяные лилии. Пелара подошла к новой башенке, там стояла горящая чаша. Поклонилась в пояс, а после, заплакав, опустилась на колени, чтобы вознесть молитву.
- Помним его, княжича - услышала она со спины голос Севалины. - Пелара оглянулась и, поспешив встать, отозвалась с жестом от сердца.
- Помню и я.
- Не томи душу печалью. Он уже в лучшем мире, в коем и мы все однажды окажемся.
- У нас говорят, что истинным марцам там не бывать.
- Марцы умирают в свое время, как и все. И истинные, и не истинные.
- Но ведь правду говорят, что вы живете много лет? Вот про тебя, магиня, говорят, что тебе двести тридцать восемь лет - это правда? - Севалина рассмеялась в голос.
- Нет, княжича, это не правда. Мне двадцать шесть. Просто я очень похожа на свою мать, поэтому меня путают с ней, а она очень походила на свою мать. У марцев есть обычай, брать жен и мужей в своем же княжестве, из одного рода, но не родственников. У нас не любят чужаков. А в нашем роду все особенно похожи станом лицом. А живут у нас чуть дольше, чем все люди. Если у вас старики бывает доживают до восьмидесяти, то у нас - до ста лет. Только мы стареть начинаем после шестидесяти, поэтому и говорят про нас, что мы столько живем. Ну, и потому еще, что мы редко покидаем свой дом, мы не на виду.
Они прогуливались по саду и продолжали беседу. Их сопровождали на некотором расстоянии мамушка Кольго, две няньки и три сенные девушки. По обычаю, они должны были всегда следовать за незамужней высокородной особой, женского полу. Они не вмешивались в разговоры и держались неподалеку. Не упуская их из виду. Иногда мамушки и нянюшки сопровождали и замужних, развлекая их, пока муж занят делами.
Сад был необычайно зелен, яблони клонили ветки к земле, полные яблок. Спелые груши источали такой аромат, что он слышался далеко за пределами сада. Искусный садовник, Еремей, его Пелара знала в лицо, уже сорок годов растил сад, и умудрился вырастить в оранжерее (стены которой были выполнены из редчайшей плавленой слюды так, что издалека она походила на ограненный алмаз) мандарин, персик и необычайной красоты цветы. Цветы были его особой гордостью - синие, белые и серебряные. Он говорил, что такие в природе не существуют, что он вывел их сам, каким-то чудодейным, ему одному известным, способом. Они цвели даже зимой. За это покойный князь очень его жаловал, как и отец Пелары, как и сама Пелара, которую он, Еремей, знал с самого рождения.
Когда она родилась он посадил в саду редчайшее ореховое дерево, которое тоже вывел сам, и назвал его в честь юной княжичи, Пеларник. Это было огромной высоты дерево, самое высокое во всем саду, с красивейшими резными листьями, почти синего цвета. В конце лета на нем появлялись крупные сладкие орехи. Вокруг него росли деревья лещины, как бы окружая его. К нему-то и подошли княжича и чародейка Севалина. Здесь была установлена резная скамья, резные кресла и такой же резной деревянный столик. Вокруг него уже суетились служанки. Он был накрыт белой вышитой скатертью, и на нем уже стояла пшенная каша, пироги со снетками, пироги с мандаринами, блинчики с красной икрой, вкуснейшее ежевичное варенье с орешками и много еще яств и кушаний.