"Вовсе нет", - немного торопливо ответила я. Недоверчиво покачав головой, она устремила на меня свой проницательный взгляд. "Да", - призналась я. "Вспомни, с каким нетерпением я ожидаю начала занятий. Мне всегда хотелось поскорее пойти именно в эту школу. Я помню то время, когда Билли перешел в старшие классы. Я ему тогда так завидовала". Тетя Китти усмехнулась.
"Да, я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Когда твоя мама перешла в старшие классы, мне было… эээм, сколько же мне тогда было?" - проговорила она и с задумчивым видом уставилась в пространство. "Шесть или семь лет? Впрочем, неважно, я и сейчас помню все так отчетливо, словно это было вчера". От смеха я чуть было не подавилась куриной косточкой, а затем вновь приняла серьезный вид. Ну, по крайней мере, попыталась сделать настолько серьезное лицо, насколько смогла в присутствии своей тети.
"Так ты наконец-то скажешь мне, зачем мы здесь?"
"Разумеется, чтобы поесть".
"Да нет же. Я имею в виду, почему только ты и я?" Тетя Китти прижала руку к груди и скорчила обиженную мину.
"Малышка, ты меня убиваешь. Разве я не могу получать удовольствие, приятно проводя время с моей любимой племянницей?"
"Заметь, с единственной и неповторимой племянницей", - хихикнула я.
"Вот именно! Как видишь, у меня имеется более чем достаточно причин проводить с тобой время, разве нет?"
"Да. Только все это как-то необычно, тетя Китти. Ты ведь можешь просто прийти к нам домой".
Лицо тети приняло серьезное выражение и вот тут я обеспокоилась по-настоящему.
"Хорошо, малыш. На самом деле есть причина, по которой мы сейчас находимся здесь". На этих словах тетя прервала разговор из-за внезапно начавшегося приступа кашля. В прошлом году она очень сильно переболела пневмонией и до сих пор так и не оправилась от последствий этой болезни. Я застыла в терпеливом ожидании, тревожное предчувствие целиком заполнило меня. Откашлявшись, она глубоко вздохнула и продолжила. "Твоя мама беспокоится за тебя".
"Что? Почему?". - Я чувствовала, как внутри меня зарождается раздражение, переходящее в гнев.
"Погоди. Для начала успокойся. Иначе напридумываешь себе невесть что. Эмили, твои родители очень сильно тебя любят и очень хотят, чтобы ты была счастлива. Я же в свою очередь могу лишь сказать, что желание твоих родителей - это полный вздор и абсурд. Счастливый подросток? Да уж! И после этого они смеют утверждать, что это я сумасшедшая! Я вас умоляю!" Я улыбнулась, ощущая, как буря в моей груди начинает понемногу утихать. Отчасти. Тетя посмотрела на меня и одним мягким прикосновением откинула волосы с моих глаз.
"Они и в самом деле хотят лучшего для тебя. Однако, я здесь не для того, чтобы указывать тебе, как поступать. В этом можешь даже не сомневаться. И это именно то, чего от меня хотела твоя мама. Уф! Но вовсе не то, что необходимо тебе. Тебе нужен человек, готовый полностью выслушать тебя. Кто-то, кто может быть объективным. Так что давай, выкладывай, что происходит с тобой". Тетя Кити откинулась назад, опираясь на локти, вытянула ноги, скрестив их в лодыжках, и впилась в меня испытующим взглядом, отчего мне показалось, что ее глаза проникли в самые потайные места моей души.
"Что выкладывать? Что ты хочешь от меня услышать?" - поинтересовалась я, медленно выводя пальцем узоры на расстеленной скатерти, отказываясь при этом смотреть на тетю. Мне было жутко страшно от того, что все те мысли, которые я так тщательно прятала глубоко внутри себя, могли вырваться наружу. Именно такие порывы всегда умела во мне побуждать моя тетя.
"Расскажи мне, какие мысли носятся в твоей маленькой голове. Даже я заметила, что в течение последних шести месяцев, ты вела себя немного странно. Твоя мама считает, что к этому приложила свою руку твоя подруга Бет". При упоминании о Бет, я резко дернула голову вверх. "Ага, Хьюстон[9], у нас есть контакт. Хорошо. Давай поговорим о Бет".
Как только я прикинула, сколько же всего я могла бы рассказать тете, в моей голове промчалась вереница мыслей. Она внимательно посмотрела на меня, в ее глазах отразилось бесконечное сочувствие. Я вспомнила о том, что раньше всегда делилась с ней любыми своими мыслями и все поведанные мною секреты навсегда оставались при ней. Но эти. Здесь было нечто другое. Мне захотелось рассказать о нас с Бет, начиная с последнего Рождества, поведать ей о том незримом противостоянии, в котором мы невольно оказались и находимся по сей день, рассказать о своей ревности, которая сжигала меня дотла.