В то же время упрек, чаще всего предъявлявшийся Александру – в лицемерии и двоедушии – пожалуй, выглядит странно. Правителю невозможно быть откровенным и открытым. Ему приходится иметь дело с весьма неоткровенными обстоятельствами и весьма непростыми людьми. Простодушен и прям был царь Павел. Мы знаем, чем это закончилось. А то, что Наполеон обзывал русского царя «Северным Тальма», означает лишь, что в дипломатических маневрах Александр иногда переигрывал даже корсиканского хитреца.
Личная жизнь
Восемнадцатое столетие было эпохой фаворитов и фавориток. Тот или та, кого полюбит монарх, обычно делался сверхвлиятельной политической фигурой. Поэтому в предыдущем томе нам важно было знать, как складывалась интимная жизнь Анны, Елизаветы, Екатерины. При Павле большим «аппаратным весом» обладала даже невластолюбивая Нелидова, платоническая подруга государя.
Любовные привязанности царя Александра, отдадим ему должное, никак не отражались на ходе государственной жизни. Возможно, дело в том, что при всей своей чувствительности царь не отличался особенной чувственностью. При его жизни по этому поводу даже ходили разные нелестные для его мужской природы слухи, но они были безосновательны. Из записок дотошного и добросовестного генерала Протасова, приставленного попечительствовать над мальчиком, мы знаем, что физически он был абсолютно стандартен: «имея от рождения двенадцать лет, при всех естественных знаках мужества начал иметь сонные грезы», а в четырнадцать лет «замечаются в Александре Павловиче сильные физические желания, как в разговорах, так и по сонным грезам, которые умножаются по мере частых бесед с хорошими женщинами». Довольно скоро после этого великого князя женили.
Царица Елизавета Алексеевна (Луиза-Мария-Августа Баденская) никакого влияния на политику не оказывала. Это была милая, добрая и, кажется, неглупая женщина, но из-за слишком раннего брака молодые скоро охладели друг к другу, у каждого были увлечения на стороне, и вновь супруги сблизились уже в самый последний период жизни – на почве религиозности. В эту пору Александр стал относиться к своей немолодой, часто хворающей жене с чрезвычайной нежностью. Роковое путешествие на юг, сведшее Александра в могилу, было затеяно для того, чтобы увезти императрицу подальше от сырой петербургской осени. Елизавета Алексеевна очень тяжело переживала кончину «Ангела» и полгода спустя тоже сошла в могилу. Фабула их длинных, сложных отношений очень интересна и по-своему красива, но к истории Российского государства касательства не имеет, поэтому отвлекаться мы не станем. Для истории существенно лишь то, что потомства этот союз не оставил.
Елизавета Алексеевна. Неизвестный художник
Влиять на политику пыталась младшая сестра царя Екатерина Павловна, круг которой представлял собой род консервативного клуба, но заметного воздействия на ход дел эта дама все же не оказывала.
Связи у Александра, конечно, происходили – он не был монахом, но обычно царь ограничивался галантным ухаживанием. Об этих рыцарственных маневрах Чарторыйский иронически пишет: «Редко, чтобы женской добродетели действительно угрожала опасность». Царь рассказывал ему, «что на ночь он запирает дверь на два замка, из боязни, чтобы его не застали врасплох и не подвергли бы слишком опасному искушению, которого он желал избежать». Вероятно, Александру больше нравилось внушать любовь, нежели пользоваться ее плодами, – то есть речь идет опять-таки о тщеславии.
Единственный долгий и, кажется, серьезный роман связывал царя с Марией Нарышкиной, но эта женщина не отличалась честолюбием, ни во что не вмешивалась и, кажется, не слишком ценила отношения с императором – во всяком случае, в конце концов променяла его на другого возлюбленного.
Одним словом, Александр Павлович не был счастлив в любви, и это стало счастьем для страны. Более того, дурная традиция, по которой в «коридоры власти» можно было попасть через будуар, с этого времени в России заканчивается. Преемникам Александра будет казаться уже неприличным смешивать интимное с государственным.
Из женщин, близких к царю, лишь одна оставила некоторый след в отечественной истории. Роман был пылким – но исключительно в духовном смысле. Это увлечение произошло, когда Александр после Наполеоновских войн переосмысливал взгляды на жизнь и погрузился в напряженные мистические искания.
Мистические искания
Без этой важной страницы в биографии императора его психологический портрет получился бы неполным, а поворот всей государственной политики в последнее десятилетие выглядел бы необъяснимым. Изменение курса объяснялось не только политическими, но и личными резонами.