— Ладно. Едем. Я на своей машине.
Так уж вышло, что их кофейное свидание растянулось почти на час. Внимание Эрика ее не очень удивило. Симпатичные парни подкатывались к ней, когда она была еще первокурсницей в колледже. Поначалу такое внимание смущало, но со временем Пайпер поняла, что их привлекало отсутствие интереса с ее стороны. Один из недолгих дружков сказал как — то, что общаться с ней — то же самое, что тусоваться с парнем.
«Тебе нравится спорт, и тебе все равно, приносит ли чувак цветы и всякое такое дерьмо. Плюс ты красотка».
Никакой красоткой Пайпер не была и близко не влюбилась ни в одного из парней, может, потому что всякие отношения вызывали в ней чувство… чуть ли не пустоты, будто внутри нее открывалась непонятная дыра. А теперь это отвращение к отношениям служило к пользе. Еще одним осложнением меньше в жизни, которая и так запуталась.
Красавчик оказался простым порядочным парнем. Его рассказы о жизни в полиции слушать было интересно, а внимание отклонилось только раз: супер — горячая брюнетка в тесном свитере прошествовала мимо их столика. Но если даже Пайпер ее заметила, то как винить Эрика? Он пригласил ее на обед на следующей неделе. Эмбер дала ей билет в «Лирик» на предполагаемый вечер, поэтому Пайпер призналась, что у нее другие планы.
Провести вечер в опере — казалось, это удивило Эрика.
— Необычная ты девушка, — сказал он.
— А ты приятный парень, но вообще — то сейчас в моей жизни не очень удачное время для свиданий.
— Хорошо. А мы и не станем ходить на свидания. Просто иногда будем вместе зависать, ладно?
Эрик был интересным рассказчиком, а ей и в самом деле нужны контакты в полиции.
— Ладно. Тогда друзья. Никаких свиданий. — Пайпер помедлила. — И я с тобой не зависаю.
Было видно, что он ей не поверил.
Следующим вечером Пайпер занималась сверхдепрессивным делом: пыталась решить, что упаковать, а от чего избавиться. Сдача в аренду квартиры больше не обсуждалась, и друг — профессор Эмбер переезжал завтра. Его плата покроет с избытком выплаты по кредиту и расходы на квартиру, временно отодвинув необходимость ее продать. Пайпер продолжала уговаривать себя, что не собирается вечно жить у кузины Дианы в крошечной подвальной квартирке — квартирке, не имевшей отдельного входа, где ванна заплесневела, а самое худшее, кузина была непрестанным нытиком. Что до ее шумных детишек… Пайпер подозревала, что кузина назначила нелепо низкую цену, потому что решила, что обзавелась гарантированной нянькой, и эта перспектива вгоняла в депрессию куда больше, чем жизнь в подвале.
Большую часть вещей Пайпер оставляла профессору, но ей нужно было упаковать пару ящиков с личными вещами, включая неряшливого мягкого розового поросенка, которого нашла в нижнем ящике комода. Хрюшу. Швы истерлись, плюшевый мех загрязнился. Любимая с детства игрушка, которую подарили ее матери на вечеринке подарков перед рождением Пайпер.
Когда Пайпер исполнилось пять, Дюк объявил, что Хрюшу надо отправить на пенсию.
— Только малыши таскаются с такой хренью. Ты же не хочешь, чтобы все думали, что ты маленькая?
Она заявила, что ей все равно, что подумают, но Хрюша останется.
Несмотря на давление, Пайпер стояла на своем, пока ей не стукнуло семь. Тогда соседский мальчишка — драчун свалил ее на землю, и она разревелась. Дюк разозлился, но не на хулигана, а на то, что дочка плакала.
— В нашей семье нет плакс. Ты сейчас пойдешь, надерешь этому пацану задницу, и, черт возьми, чтобы я больше не видел твоих слез.
Она уже точно не могла вспомнить, что сделала Джастину Термини, который позже стал ее первым парнем, но хорошо запомнила тот испытанный ужас, что подвела Дюка. Тем же вечером она схватила Хрюшу, сунула под нос Дюку, а потом протопала на улицу и выбросила игрушку в мусорный бак. Ее щедро наградили крепким объятием, путешествием за мороженым и похвалили, что она такая же сильная, как любой мальчишка в городе. Дюк так никогда и не раскрыл, что той же ночью она выбралась на крышу, спустилась по крыльцовому столбику и вытащила Хрюшу из мусора. И все оставшееся детство прятала поросенка.
Хрюша давным — давно пришел в негодность, но Пайпер не могла от него избавиться и сунула в коробку с толстовками. Потом сделала перерыв на сэндвич и отправилась с ним к эркерному окну. Глядя вниз на сумрачную улицу, она увидела подъехавшую к стоянке металлически — голубую «теслу». Сэндвич застыл на пути ко рту, когда распахнулась дверь, и вышел Купер Грэхем. Аппетит тут же пропал. Она не отвечала на звонки адвоката, и Купер явился по ее душу самолично.
Молодожены с нижнего этажа шли по тротуару. Пайпер видела, что один из них в футболке с логотипом «Звезд», поэтому вряд ли у Грэхема возникнут трудности уговорить их пустить его в здание. Не прошло и минуты, как он забарабанил в дверь. Пайпер могла или не открыть, или встретиться со зверем лицом к лицу.
Вздор. Ей и так уже сполна досталось. И не стала отвечать.
Впрочем, прятаться в квартире было Пайпер не по нутру, и на третьем стуке она не выдержала, пересекла комнату и рывком открыла дверь.
— Что вам надо?
Глава 4
Грэхем внедрился в гостиную, внеся с собой мегавзрыв враждебной энергии.
— Кит скрывал от меня доходы.
— Ваш рыжий бармен? Ага, я в курсе.
Шесть футов три дюйма грозного мужского права утвердилось посреди ее ковра.
— Почему мне не сказали?
Пайпер вздернула подбородок.
— Какого черта? Я же сказала!
— Но не так, чтобы я поверил!
Она уставилась на него, обмениваясь сверлящим взглядом.
Грэхем первый отвел глаза, проведя пятерней по волосам, которые лишь только больше взъерошил.
— Может, я был не в настроении слушать.
Пайпер толкнула, закрывая, дверь, пока все соседи не собрались разнюхать, в чем дело.
— Сомневаюсь, что у вас вообще бывает настроение слушать.
— Что вы хотите этим сказать?
Пайпер одолела досада.
— Вы так привыкли чувствовать свое превосходство, что забываете, есть и другие люди, которые могут знать больше вас.
Грэхем подбоченился своей большой рукой.
— Да что с вами такое? Или чувствуете себя такой неудачницей, что готовы нападать на всякого, кто добился успеха?
— Нет. Может быть. Не знаю. Да пошли вы.
Он рассмеялся. Приступ искреннего веселья, который, казалось, потряс его столь же сильно, как и Пайпер, и быстро угас.
— Как вы обнаружили?
«Не позволяй ни одному парню поверить, что он превосходит тебя, — обычно говаривал Дюк. — Кроме твоего старика».
— Простая наблюдательность. — Пайпер намеренно принялась за сэндвич, хотя у нее совсем пропал аппетит. — То, что мне хорошо дается.
Грэхем склонил к ней голову:
— Просветите меня.
— Заплатите мне, — парировала она.
Он помотал головой, но не так, словно отказывал Пайпер, а будто пытался вытрясти из головы последствия контузии. Оглядел комнату, увидел открытый чемодан с кипой одежды, картонную коробку, нагруженную непортящимися продуктами из кухни: крупа, консервированный суп, коробки макарон и сыр. Пайпер умела готовить, но, кажется, вечно руки не доходили.
— Вы переезжаете, — заключил он. — Жаль. Отличное местечко.
— Нормальное.
Больше чем нормальное. Место останется ее, если Пайпер сдастся и вернется на свою старую работу. Однако она не хотела заниматься онлайновой рекламой моторных масел или иметь дело с разгромными отзывами, потому что неудачно заменили катушку зажигания какому — нибудь клиенту. Эта работа вытягивала из нее душу.
Грэхем подобрал Хрюшу:
— Славный поросенок.
Пайпер подавила желание выхватить у него свою свинюшку.
— Школьный талисман.
Он прихватил поросенка с собой, усаживаясь без приглашения на диван цвета какао. По сравнению с великолепной внешностью накачанного парня из календаря офицера Красавчика Грэхем казался грубее, угловатее — черты лица жестче, боевой шрам на лбу, другой сбоку на раздвоенном подбородке. Во времена войн Грэхем вел бы войска в бой. В мирное время — вел команду к славе. В общем, с таким типом шутки плохи.