Внезапно в его памяти всплыл разговор с компаньоном. Что ему посоветовал Босс: «Расскажи ей, как живут у нас на приисках.» Это никак не укладывалось у него в голове. Говорить на эту тему казалось ему очень странным, но Босс сказал так, а Босс всегда прав. Ну, ладно, он рискнет, коли так, и, кашлянув для начала, Эйб выпалил:
— Живут у нас тут главным образом на беконе и на бобах.
Выяснить, какой эффект имело это сообщение, ему не удалось: Эйб был слишком высок, чтобы заглянуть под маленькую соломенную шляпку. А мисс Кэрри не ответила ему. Немного погодя он сделал новую попытку.
— По воскресеньям баранина, — сказал он.
Но и это не вызвало энтузиазма. Честно говоря, похоже было, что она смеется. Сомнений нет: Босс на этот раз ошибся. Молодой человек был в отчаянии. Вид разрушенной лачуги у дороги одарил его новой идеей. Он уцепился за нее, как утопающий за соломинку.
— Это Кокни Джек построил, — сообщил он. — Жил здесь, пока не умер.
— А от чего он умер? — спросила спутница.
— Бренди три звездочки, — убежденно ответил Эйб. — Когда ему совсем уж худо стало, я приходил по вечерам приглядеть за ним. Бедолага! В Пугни у него остались жена и двое ребятишек. Он, бывало, бредил целыми часами и называл меня «Полли». Разорился подчистую, медного цента не осталось; но ребята собрали золотишка, так что мы его честь честью проводили. Похоронили в этом вот стволе; таково было его желание, так что мы просто его туда опустили и забросали землей. Туда же положили его кирку, и лопату, и ковш, чтобы он чувствовал себя как дома.
Теперь мисс Кэрри слушала, казалось, с интересом.
— И часто здесь так умирают? — спросила она.
— Как вам сказать, бренди многих убивает; но большинство попадает под пулю… я хочу сказать, тут многих просто застрелили.
— Я не об этом. Много ли людей здесь в долине умирает в одиночестве и горе, не имея рядом близкой души? — И она указала на сгрудившиеся внизу домишки. — Умирает ли там кто-нибудь сейчас? Об этом просто страшно подумать.
— Из тех, кого я знаю, пожалуй, никто не собирается откинуть копыта.
— Мне бы хотелось, чтобы вы не злоупотребляли в такой степени жаргоном, мистер Дэртон, — сказала Кэрри, взглянув на него ясными фиалковыми глазами. Просто поразительно, как молодая леди вcе больше забирала власть над этим великаном. — Поймите, это неблаговоспитанно. Вам надо бы приобрести словарь и выучить подобающие слова.
— В том-то все и дело! — виновато сказал Заморыш. — Вы в точку угодили. Словарь! Если нет у тебя парового сверла, приходится киркой орудовать.
— Да, но это очень просто, если вы действительно постараетесь. Вы могли бы, например, сказать, что кто-то умирает или находится при последнем издыхании, если вам угодно.
— Вот оно! — восторженно сказал старатель. — При «последнем издыхании»! Вот это слово! Да вы по части слов самого Босса Моргана заткнете за пояс. При последнем издыхании! Звучит-то как!
Кэрри засмеялась.
— Вы должны не о звучании думать, а о том, выражают ли эти слова ваши мысли. Нет, серьезно, мистер Дэртон, если в поселке кто-то заболеет, непременно дайте мне знать. Я умею ухаживать за больными и могу оказаться полезной. Вы сообщите мне о таком случае, да?
Эйб охотно согласился и снова впал в глубокую задумчивость, размышляя, не привить ли себе какую-нибудь долгую и изнурительную болезнь. Говорят, что в Бакхерсте появилась бешеная собака. Может, она как-нибудь ему пригодится?
— А сейчас я с вами попрощаюсь, — сказала Кэрри, когда они дошли до того места, где от дороги ответвлялась извилистая тропинка, ведущая к «Вилле Азалия». — Очень вам благодарна, что вы меня проводили.
Напрасно Эйб вымаливал еще хоть сотню ярдов и ссылался на чрезмерный вес корзиночки, которую он нес, как на совершенно неопровержимый довод. Молодая леди была неумолима. Из-за нее он и так уже слишком отклонился от своего пути. Ей стыдно за себя, ни о чем таком она не хочет даже слушать.
Излюбленным местом отдыха, где проводили свой досуг обитатели поселка Гарвей, был «Колониальный бар». Между этим заведением и конкурирующей фирмой, которая, невзирая на невинное наименование «Бакалея», тоже занималось продажей спиртных напитков, шла ожесточенная борьба. Появление в «Бакалее» стульев немедля привело к тому, что в «Колониальном баре» возник диванчик. «Бакалея» приобретает плевательницы, а «Колониальный» в ответ — картину, и в результате, по определению клиентов, оба заведения остались при своих. Но когда «Бакалея» украсилась портьерами, а соперник отозвался отдельным кабинетом с зеркалом, тут уж все решили, что победа за «Колониальным баром», и поселок единодушно выразил свое одобрение предпринимательскому духу владельца, перестав посещать «Бакалею».
Хотя каждому из посетителей было позволено разгуливать по бару сколько душе угодно и даже заходить за стойку, дабы порадовать свой взор мерцающим многоцветием бутылок, подразумевалось, что отдельное помещение, оно же кабинет, предназначено для наиболее выдающихся граждан. В кабинете заседали комитеты, зарождались могущественные компании, там же, как правило, проводили дознания. Что касается последней церемонии, я с печалью должен сообщить, что тогда, в 1861-м, она частенько устраивалась в поселке Гарвей и приговоры подчас отличались изысканным остроумием и оригинальностью. Взять хотя бы тот случай, когда тихий и кроткий молодой врач застрелил отчаянного головореза Задиру Бэрка и сочувствующие узнику присяжные заявили, что «покойный нашел свою смерть при опрометчивой попытке остановить движущуюся пистолетную пулю» — вердикт считался в поселке высшим достижением юриспруденции, ибо способствовал одновременно как оправданию обвиняемого, так и утверждению суровой, неопровержимой истины.
В тот вечер, о котором я вам рассказываю, в отдельном кабинете собрались все местные знаменитости, но на сей раз отнюдь не с целью обсуждать что-либо криминальное. Дискуссия назрела потому, что за последнее время произошло много событий, достойных обсуждения, а поселок Гарвей привык обмениваться мнениями именно в этой комнате, блиставшей утонченной роскошью зеркала и дивана. Тяга к чистоте, повально охватившая местное население, все еще возбуждала умы и требовала истолкования. Кроме того, заслуживали комментариев мисс Синклер и ее передвижения, обнаруженная в Коннемаре золотая жила и слухи о беглых каторжниках. Таким образом, не стоит удивляться, что в «Колониальном баре» собрались лучшие люди поселка.