«На создаваемой плантации маниоки тяжелая работа исполняется мужчинами, которые срубают деревья, расчищают и ровняют почву на выбранном участке; затем начинается работа женщин, заканчивающих подготовку земли для посадки»[25].
Правда, Норденшёльд в области Чако наблюдал противоположный обычай (у аслуслей и чороти). «Поля возделывают, — пишет он — одни мужчины. Посадки и сбор урожая осуществляется совместно мужчинами и женщинами, но собранный урожай переносится женщинами и детьми, если его не грузят на спины лошадей и ослов»[26]. Хотя это наблюдение имеет общий характер, оно все-таки признает, что часть работ выполняют женщины, а именно ту, что связана с севом. Наконец, если это исключение точно установлено и даже отмечено еще и в других племенах, оно не опровергает заключения, которое следует из приведенных выше фактов. Вывод о том, что во многих низших обществах коллективные представления мистическим образом связывают плодородие полей с плодовитостью женщин, остается верным. Вследствие этого сама выполняемая женщинами работа имеет значение сопричастности, но только не следует говорить, что земледельческая работа сопровождается магическими действиями: в силу того, что выполняют ее именно женщины, сама эта работа является магическим действием.
Для того, чтобы урожай был обильным, недостаточно, чтобы осуществлялось одно только мистическое влияние женщин. Следует также считаться, как мы уже видели, и с влиянием предков, которых стараются расположить к себе любыми способами: молитвами, заклинаниями, подношениями, жертвами, постами, танцами, декламацией преданий. Кроме того, во многих обществах необходимо еще и личное влияние вождя. Речь идет о своего рода действии присутствия, сравнимом с действием металла при катализе. Вождь представляет собой необходимого посредника между социальной группой и силами невидимого мира, от которых зависит плодородие почвы и растений. Если же вождь не исполняет эту свою обязанность, то эти силы, среди которых следует поместить и предков, становятся враждебными либо даже просто безразличными, а племя оказывается под угрозой голодной смерти.
Этим объясняется, по крайней мере частично, то почти неодолимое нежелание некоторых вождей принимать христианство. «Мафу (вождя мосуто) прежде всего удерживали его функции вождя. В этих краях с этим титулом связываются общественные функции, природа которых зачастую мало согласуется с принципами и правилами слова Божьего. Там, где большинство населения до сих пор составляют язычники, объявить себя христианином означает для вождя в какой-то мере отречься от своего титула»[27].
«Дождитесь моей смерти, — говорил один из вождей на островах Уоллис, — и вы беспрепятственно сможете трудиться над обращением острова. Ведь это наши боги заставляют расти каву, кокосовую пальму, банановое дерево и т. д., поскольку в стране белых этих растений не существует; следовательно, если я отрекусь от их культа, мне надо опасаться навлечь этим на страну голод»[28].
«Ваш Бог, — говорил миссионеру король острова Увеа в том же архипелаге, — ваш Бог смог сделать деревья вашей страны, однако не он сделал каву!» И этот король не только ограничивал могущество Господа: исходя из разнообразия растений, он сделал вывод о существовании множества богов. По его мнению, каждое растение имело своего собственного создателя, который ничего не мог сделать в отношении других растений»[29].