Там, где свадьба – долгий праздник многих людей, похороны тоже – долгая общая боль. Похороны тоже соберут всех вместе, заставят говорить шепотом, сидеть у тела, молиться, обниматься со многими в скорбном приветствии. Скорбь, разделенная на всех, скоро сменится утешением-родится человек в мир, и семья соберется на крестины, на новую радость.
Многие поколения, живущие вместе, – это питательная среда для послушания, взаимопомощи, несения тягот друг Друга.
На Западе свадьба скромная и похороны быстрые. Скупо смахнем слезу, постоим молча, склонив голову, у гроба. И будем коситься на окна: когда же приедет автобус с черной полоской и увезет это отсюда? Потом покушаем, выпьем, скажем «Царство Небесное» и разойдемся. Вот она – черно-белая фотография нашей гадостной действительности. Извиняет только то, что не с нас это началось, и не в наших силах все это быстро исправить.
Церковь есть лечебница и училище. Если она не лечит, то никто не вылечит. Если она не учит, то никто не вразумит. Мы подняли в предыдущих строках большую тему. И сказали лишь малую часть того, что можно сказать по этому поводу, или по поводу тем, близких к поднятым.
Дети
Пятая заповедь
Настали Иеремиины времена. На какую бы тему ни заговорил, рискуешь сорваться на грозные ноты осуждения, бессилия перед лицом проблем и предчувствия бед, которыми полны слова великого пророка. Мы хотим говорить о пятой заповеди. И что же? Горечь ощущает язык, собравшийся говорить, и горечь эта сильней полыни.
Десять заповедей, которые снес Моисей с горы на двух каменных досках, не делились ровно на пять и пять. Четыре и шесть – так делились заповеди: первая часть относилась к Богу, вторая – к людям. Вторая скрижаль открывалась заповедью о почитании отца и матери. Заповеди – это не смесь и не сумбур. Они логичны, последовательны, связаны изнутри. Мы можем смело, не боясь ошибиться, думать, что неисполнение пятой заповеди делает невозможным исполнение всех остальных, касающихся общежития.
Кровопролитие, воровство, похоть, зависть и всевозможная ложь становятся просто неистребимыми, если мы «перескочим» через заповедь о почитании родителей и не дадим ей должной оценки. Между тем, классическое общество распалось, отцы и дети перестали быть теми, кем быть должны, и только в силу биологии продолжают называться прежними именами. А мы не чувствуем опасности, и называем черное белым, как будто пророк не произнес «горя» на тех, кто делает это.
Из всех заповедей пятая наиболее нравится родителям. Им кажется, что эти слова обслуживают их родительские интересы и стоят на страже их прав и эгоизма. В действительности это не так. Хотя бы потому, что правильное исполнение этой заповеди предполагает наглядный пример, а, значит, совместное проживание нескольких поколений. Я, как отец, должен на глазах своего сына проявить сыновнее почтение к своему отцу, т.е. дедушке моего сына. Послушание, уважение, почтение должны быть жизненными принципами, а не высокой теорией. Хорошее дело – на глазах у своего сына мыть ноги, целовать руку, отдавать лучший кусок своему отцу, и, следовательно, его дедушке. Это будет лучшим залогом выстраивания в юной душе правильной системы ценностей и залогом правильного отношения к себе на старости. Но для этого, как минимум, нужно, чтобы у твоего отца не было второй семьи, чтобы он не бросил твою маму с тобой на руках и не стал искать счастья с другой женщиной, в другом месте.
Много ли у нас семей, где три и четыре поколения живут вблизи друг к другу? Много ли семей, где словосочетание «второй муж» или «бывшая жена» являются кошмарными и нереальными?
Итак, из сказанного уже ясно, что реальность противится, а отнюдь не способствует исполнению заповеди о почитании родителей. Пойдем дальше.
Главные разрушители пятой заповеди-это не строптивые дети, а любящие родители. Это они развращают детей, избавляя их от домашнего труда, сочиняя для них «великое» будущее, лишая их счастья воспитываться в коллективе многих братьев и сестер. Они рожают одного, максимум – двух детей, думая, что уменьшение количества рожденных увеличит качество воспитания. Они превращают детей в домашние «божества» и сами превращаются в идолопоклонников. Весь жар нерастраченной гордости и нереализованных мечтаний такие отцы и матери вкладывают в «воспитание», которое лучше бы назвать погублением или развращением.