Они побежали вдоль берега в обратном направлении: через старицу, через лес. Петька Кругликов при этом тащил на себе Кольку. Ванюшка помогал ему на подъемах.
Они были уже на середине моста, когда со стороны Пикши в небо взлетели одна за другой две ракеты. И тотчас же над лесом, оттуда, где была школа, взмыли точно такие же: ярко-зеленого цвета...
Мальчишки сбились в кучку, тяжело дыша, и лица их в свете ракет казались бледными.
Откуда-то вместе с сумерками пришел ветер. И мела по мосту поземка.
«Эх, дед Охремчик, дед Охремчик... Многое ты знал, многое умел в жизни, а вот как обращаться с немецким автоматом, не научил внука! Видно, в ту, давнюю твою войну не было автоматов...»
- Ничего... Научимся! - неожиданно громко сказал Сема и распорядился: - Уходим на ту сторону - и в лес! По всему видно, немцев еще нет на Дальнем хуторе! А стрелять в них мы научимся!
Партизаны
Виталька проснулся окончательно, когда мать, не в силах больше держать его на руках, опустила на землю и росная трава заледенила босые Виталькины ноги. Половодье огня с той стороны, где осталась деревня, показалось ему тоже холодным. И треск, что доносился оттуда, и всполохи на полнеба, когда рушилась чья-нибудь кровля, словно бы дополняли и подчеркивали неправдоподобность всего, что окружало его в момент пробуждения, а потому казалось неожиданным, неприятным продолжением сна. И Витальке хотелось уйти от этого наваждения, сбросить его с себя, как сбрасывают утром одеяло, ощутить привычный уют избы, солнечные блики сквозь ветви акации на стекле, аппетитный запах оладий из кухни...
Однако мать напрасно трясла его за плечи:
- Да проснись ты наконец! Проснись!
Виталька давно не спал. И все, что он видел теперь, было в действительности.
Что-то рвануло впереди, и Виталька едва устоял на ногах от сильного толчка в лицо, в грудь. Ощутил на зубах песок и тягостный, все нарастающий звон в голове. А частые разрывы слились теперь в сплошной, ошеломляющий грохот.
- Быстрее, Виталька! - Мать схватила его за руку.
Обгоняя их, бежали, падали и, вскакивая, бежали опять люди.
Только теперь Виталька полностью осознал, что это люди из его села, а жуткое огнище за спиной - это его родная деревня.
Они бежали к оврагу. И роса, и загулявший с рассветом ветер остужали тело. А во рту, в горле, в груди все пересохло и горело от бега.
В овраге Витальку зазнобило. Как в тумане, перед глазами его выплывали из-за облаков незнакомые, непривычных очертаний самолеты, перевалив через крыло, с пронзительным воем неслись к земле, прямо на него, на Витальку, после чего на противоположном склоне оврага рядками взлетали фонтанчики земли.
- Беги за Димкой! - прокричала мать. - Они у затона рыбачат! Слышь?! - Она и сама, видимо, плохо сознавала, что говорит, что делает.
Но Виталька, будто заведенный этими словами, уже вскочил, бросился вниз по склону. Потом через бурьян и заросли терновника, опять задохнувшийся, бежал по дну оврага, и белокурая головенка его мелькала в цветах белоголовника, то ненадолго вырастая, то исчезая в них.
Потом Виталька выбрался наверх. Гром за спиной унялся. Он видел только знакомую тропинку перед собой. Знал, что нужно бежать. И рубашка его прилипла к спине.
Река была далеко. Очень далеко. И может быть, ему казалось только, что он бежит, может быть, он едва шел, уже не чувствуя собственных ног. Однако двигался и двигался, пока не вступил под укрытие леса, где сразу, будто споткнувшись, остановился и, широко разбросав руки и по-рыбьи глотая воздух, упал на мох, лицом вниз.
Беспросветное, жуткое чувство одиночества охватило Витальку.
Слезы душили его, комком подступая к горлу. И он готов был разреветься. Удержала настойчивая мысль, что он должен во что бы то ни стало найти ребят.
Брат Димка еще с вечера был где-то там, у реки, а мать... Мать осталась в неразберихе огня и грохота. Он оказался один-одинешенек в лесу, не ведающий ни того, что могло быть впереди, у реки, ни того, что могло за это время случиться с матерью. А потому опять вскочил на ноги и опять бежал по давно знакомой тропинке к речке, где был затон. И, сам того не замечая, тихонько скулил на ходу, как потерянный, заблудший кутенок.
Накануне среди бела дня в деревню заходили вооруженные кто автоматом, кто винтовкой, а кто и охотничьим ружьем партизаны.
И хотя немцев в деревне не было, о партизанах до этого только слышали, как о легендарных личностях вроде Чапаева, Олеко Дундича или Робин Гуда, - они вроде бы существовали где-то, за тридевять земель, а здесь у них вся деревня с замиранием сердца ждала, что вот-вот нагрянут до поры до времени обошедшие деревню оккупанты.