– Что это за «пай»? – переспросила Гвендолин, которая, по всей видимости, не слышала прежде о таком слове.
– Ей-богу, ну что ты за невежа! – ответила Алисия. – Пай значит «ПрАведныЙ». Ну то бишь, ошибочное толкование «религиозный». Думают, что только они замечательные, а остальные – нет. Отвратительная парочка. Везде постоянно шныряют и вынюхивают. Однажды я выскользнула во Двор в середине ночи, чтобы присоединится к Бетти Хилл в Западной Башне на полночный праздник, а Дорис заметила меня из окна, и затаилась, ожидая, когда я вернусь обратно. Гадина.
– И она поймала тебя? – спросила Мэри-Лу, широко распахнув глаза от беспокойства.
– Ну конечно нет! Вы же не думаете, что я позволю этим Пай-Сестричкам поймать себя, правда? – насмешливо фыркнула Алисия. – Я засекла ее, когда возвращалась, и заперла в шкафу для обуви.
Ирен разразилась своим громогласным смехом, заставив их всех подскочить:
– Никогда не смотрела на вещи под таким углом, каким смотришь ты, Алисия! – сказала она. – Неудивительно, что Пай-Сестрички пялятся на тебя на молебне каждое утро. Спорю, они наблюдают за тобой, ожидая, что ты сделает что-то, что нельзя, и все о тебе доложат.
– А я спорю, что возьму над ними верх! – хмуро сказала Алисия. – Если они попытаются провернуть со мной какую-нибудь подлянку, то я на них испытаю парочку своих!
– О, да, да! – взмолилась Дэррелл, питавшая слабость к шуткам и проказам. Она сама никогда не осмеливалась на подобное, но всегда была готова поддержать тех, кто был на это способен.
Дэррелл вскоре выучила расположение и других классных комнат. Она побывала в комнате искусств, с его правильным северным освещением, так подходящим для художников. Пока у нее еще не было занятия в лабе, или в лаборатории, обстановка в которой выглядела несколько пугающей. Она была в восторге от спортзала и от его инвентаря – от качалок, веревок, козел и спортивных матов. Уроки в зале ей удавались. Впрочем, как и Алисии, которая залезала по веревке, словно обезьянка и была выносливой, словно беговая лошадь. Мэри-Лу, естественно, было боязно что-либо делать, пока ее не заставляли.
Это было увлекательно – то, что девочки спали в одной Башне, а их занятия были в других концах огромной постройки. Дэррелл выяснила, где сейчас живут учителя – в здании, обращенном на юг, за исключением тех, что наподобие мисс Поттс или мадемуазель, проживали в Башнях с девочками, чтобы присматривать за ними. Дэррелл было удивительно, как она могла чувствовать себя покинутой и перепуганной, когда она только прибыла сюда. Сейчас она ничуточки не чувствовала себя новенькой.
Одним из того, что Дэррелл полюбила всей душой стал большой плавательный бассейн у самого моря. Он был выдолблен посреди гряды скал, поэтому дно его было приятно каменистым и неровным. Водоросли росли по сторонам бассейна, и иногда скалистое дно ощущалось слегка скользким. Зато море врывалось в этот природный бассейн каждый день, заполняло его до краев и пускало по всей поверхности чудесные волны. Каким громадным удовольствием было купание там!
Все побережье было опасным для купания. Приливы были настолько яростными, что девочкам не позволялось купаться в открытом море. Но в бассейне было безопасно для всех купальщиц. С одного края было очень глубоко, так что там располагались вышки и горка, а еще там был замечательный пружинящий трамплин для прыжков с разбега.
Мэри-Лу и Гвендолин были в ужасе от бассейна, Мэри-Лу – потому что в целом боялась воды, а Гвендолин – потому как ненавидела первоначальное погружение в холодную воду. Глаза Алисии всегда сияли, когда она подкарауливала дрожащую Гвендолин, и бедняжке так часто приходилось испытывать неожиданный толчок в воду, что вскоре Гвендолин начала поспешно сигать в воду, едва завидев, что Алисия или Бетти подходят к ней ближе.
Первая неделя тянулась неспешно. Так много нужно было выучить и узнать, и все было в новинку и таким захватывающим. Дэррелл наслаждалась каждой минутой, и очень быстро втянулась в учебный процесс. От она природы была легкой на подъем и отзывчивой, и остальные девочки приняли и полюбили ее.
Но никто не принял и не полюбил бедняжку Гвендолин, так же, как и Салли Хоуп, и после нескольких неудачных попыток немного расшевелить или же разговорить последнюю о семье и доме, ученицы перестали стучаться в ее раковину, оставив держаться особняком.
– Первая неделя прошла! – огласила Алисия, несколькими днями спустя. – Первая неделя всегда тащится по-черепашьи. А после этого дни пролетают, и в один момент уже настала половина триместра, а затем мы уже предвкушаем канки. Ты уже совсем освоилась, Дэррелл, не так ли?
– О, да, – ответила Дэррелл. – Я все тут просто обожаю. Если каждый год будет таким же приятным, то я буду в полном восторге!
– О, да погоди ты, – сказала Алисия. – Изначально все всегда идет ровно, а вот когда ты получишь нагоняй или два от мадемуазели, или выговор от сестры-хозяйки, или Сумасбродс оставит после уроков, или же мисс Реммингтон раскритикует, или же одна из старшеклассниц выведет из себя, ну или…
– Ох, прекрати! – воскликнула Дэррелл. – Ничего из этого не случится! Даже и не пытайся меня застращать!
Но Алисия, конечно же, была права. Дела шли не так гладко и легко, как полагала Дэррелл!
Глава 6 Маленькая шалость Алисии
У Дэррел мозги всегда были на месте, и она прекрасно умела ими пользоваться. Девочка очень быстро обнаружила, что достаточно легко расправляется с заданиями своего класса, а уж в плане сочинений она была впереди всех. И ее это радовало.
«Я думала, что мне придется работать гораздо усерднее, чем в прежней школе», – размышляла она сама с собой. – «Но нет! Только из-за математики. В ней я не очень сильна. Жаль, я не так хороша в этом предмете, как Ирен. Она проводит в уме такие вычисления, которые я и на бумаге не выполню».
Так что, после первой или второй недели, Дэррелл слегка расслабилась, и не слишком переживала насчет своего обучения. И ей начало нравится слегка веселить класс на манер Алисии. Та же была радостно взволнована тем, что обрела еще человека, помогающего ей в ее проказах.
Бетти Хилл же в шутках заходила еще дальше, чем Алисия. Дэррелл иногда задавалась вопросом, было ли что-то, что могло сдержать эту девочку. Были две учительницы, которым Бетти и Алисия оказывали особые знаки внимания. Одной была мадемуазель Дюпон, а другой – тихая, кроткая наставница по рукоделию, проводившая занятия по вечерам. Казалось, мисс Дэвис никогда не приходило в голову, что Алисия и Бетти способны шутить над ней. А мадемуазели эта мысль приходила, но она все равно каждый раз попадалась на их удочку.
– Ты слышала о том, что однажды Бетти запихнула белую мышку в стол мадемуазели? – спросила Алисия. – Бедная кроха, никак не могла выбраться, и внезапно, в отчаянных попытках, она перевернула чернильницу, забралась в нее, а затем высунула свой нос через горлышко. Мадемуазель чуть удар не хватил.
– И что она сделала? – с огромным любопытством спросила Дэррелл.
– Вылетела из классной комнаты, словно за ней бежала свора собак! – ответила Алисия. – Пока ее не было, мы быстро забрали мышку, и Бетти сунула ее за пазуху. Так что, когда мадемуазель набралась смелости и вернулась, и приказала одной из нас открыть ее стол и вытащить мышь, там уже никого не было. Мадемуазель подумала, что ей померещилось!
– Ах, как жаль, что меня там не было! – вздохнула Дэррелл. – Алисия, ну сделай же хоть что-то веселое, как и это. Прямо на математике, сможешь? Я знаю, что мисс Поттс собирается спросить у меня домашку, а что-то в этом духе заставило бы ее забыть про меня!
– Чего! Пошалить примерно также в классе Сумасбродс! – насмешливо произнесла Алисия. – Не глупи. Сумасбродс ко всему готова. Над ней невозможно подшутить!