И Эрвендилтоллион поведал мне подробности бегства наших врагов.
Первому "помогли" уйти Тархурабану-джеху… Точнее, не ему самому…
В общем, вот как было дело. На третий день после битвы, когда я валялась в беспамятстве, табирам наконец пришла долгожданная помощь – ещё четыре парлиса, которые, правда, ещё предстояло собрать. Не помню, рассказывала или нет, но все свои "адские машины" имперцы перевозят в разобранном виде. И уже на месте быстренько собирают, как какой-нибудь конструктор Лего.
Так случилось и на этот раз. Роверцы, ничтоже сумняшеся, припёрлись в ту долину, где я накануне убила ханского сына и ещё нескольких военачальников и, как ни в чём не бывало, принялись монтировать свои игрушки. Словно не ведая, что буквально в двух шагах от установленных им палаток, пали их товарищи. Или этой партии смертников, прибывшей по наши души, решили ничего не сообщать?
Короче, имперцы занимались своими делами, а наши эллиены своими, устанавливая на горе камнемёт.
Между прочим, к идее втащить парлис на скалы и я приложил свою руку,… точнее голову.
Как же, помню. Эрвендилтоллион тогда сокрушался, что нет подходящего места – одни остроконечные пики. Ну, я и предложила сровнять их.
– Да вы что, Ола, – усмехнулся владыка, – это же потребует колоссального труда. Долбить породу кирками и ломами – лет на десять работы.
– Зачем вручную? – удивилась я, – Есть же порох.
– И как, Ола, вы это себе представляете?
– Ну, у резчиков по камню есть всякий инструмент, – начала я издалека.
– Я в курсе…
Мой собеседник оказался скульптором-камнерезом. Этот материал ему нравился больше всего. Вот только это увлечение отнимало слишком много времени…
– Тогда всё проще. Вот вы лаэр Эрвенд не начинаете же работу со шлифовки. Сначала в ход идёт зубило…
Владыке не надо было долго объяснять.
– Просто берётся совсем маленький заряд, чтобы не горы рушить, а раскалывать камни… Сверлим отверстие, совсем маленькое, сыпем порох.
– Хм, надо попробовать.
И они попробовали. С Ниллимароном.
Старики-разбойники.
– Что ж, сейчас посмотрим, – произнёс главный эллиенский пиротехник, поджигая шнур.
Жёлто-оранжевый огонёк, шипя и разбрасывая искры, резво заскользил по пропитанной особым ставом верёвке, а владыку охватила смутная тревога, что что-то идёт не так.
– Нил, а почему мы не в укрытии?
– Так заряд совсем маленький, и…
– Твою мать! Совсем сдурел?!
Огонь стремительно приближался к взрывчатке. Спрятаться на маленьком пятачке было негде. Предводитель эльфов, не долго думая, сиганул с обрыва. Нет, что вы, не до самого низа,… потому что до земли было метров двадцать, если не больше… а повиснув на руках на узеньком карнизе. Как ни странно, старый пиро… хотя какой он пиротехник… пироманьяк… самый натуральный… повис рядом.
Раздался оглушительный грохот. Каменные осколки, как пули, засвистели над головой.
– Ты что делаешь, изверг, – прохрипел Эрвендилтоллион, – влезая обратно на площадку, когда опасность миновала.
– Ошибся немного, – развёл руками такой же потрёпанный и грязный Ниллимарон, обозревая дело рук своих.
– Оши-ибся, – передразнил его лаэрииллиэн, – Ты что, старый, смерти моей хочешь?!
Хотя, чего на старика обижаться? Вот доживёте до тысячи лет, и у вас будет склероз.
Слушая рассказ владыки, я не выдержала и, схватившись руками за живот, зашлась в приступе безудержного хохота. Завалилась на кровать и ну кататься, чуть на пол не свалилась.
– Ола, вам всё бы веселиться, а мне тогда совсем было не до смеха, – укоризненно заметил Эрвендилтоллион, а я опять бессовестно покатилась со смеху.
Ладно, смех смехом, а работа по выравниванию площадки начались ещё до Великой Битвы с табирами, и проходила не всегда успешно. Однажды Нил отколол порядочную глыбу, только она не увеличила, а наоборот, уменьшила площадь ровного участка. Хорошо, что отвалившийся обломок рухнул на внутреннюю – леворскую сторону, а не на головы жителей Золотого леса.
В общем, после того случая Ниллимарон несколько дней тренировался на обычных валунах, учась работать маленькими дозами взрывчатки и по слою, и поперёк. Не знаю, как по-научному всё это называется, но уверена, что в этом вопросе им с владыкой подсказки не требовались.
Площадка была почти готова, когда появились имперцы. Странное дело, на стук молотков с нашей стороны они не обратили никакого внимания, будто были у себя дома. Тем хуже для них.
Думаю, следует сказать хоть пару слов о том, как устроены парлисы – эти диковинные роверские камнемёты. А то будет совсем не понятно, как два десятка имперцев сумели собрать четыре здоровых "адских машины" в то время, как наши едва успели к наступлению темноты справиться с одной, по размеру раза в два меньшей.
Всё дело в стандартизации. Для обозначения этого понятия роверцы используют слово "девмерис", которое одновременно у них обозначает шкаф с множеством полочек.
Что ж, весьма символично.
Вот и я о том же. Не вдаваясь в весь перечень размеров, скажу лишь, что все брусья, из которых собран парлис… вертикальные, горизонтальные, поперечные и продольные… в сечении две на две ладони. В длину и ширину… то есть, ширину и толщину… Да, так будет правильнее.
Что же представлял собой имперский камнемёт? Две горизонтальных рамы, соединённые двумя толстыми болтами… миллиметров тридцать, а, может, и больше… с квадратными гайками. В верхней раме под передний болт был пропилен паз.
Я, было, подумал, что отверстие так разболтало. Нет, на всех балках они были примерно одинаковые. Получается, что наводчики парлисов могли менять не только вертикальный (это делалось с помощью клиньев), но и горизонтальный угол обстрела. Пусть немного, но в зависимости от расстояния, отсчёт между точками падения снаряда шёл уже на метры.
Кроме рам метательное устройство состояло из двух соединённых вертикальных стоек с укосинами, на верхушке которых находились ось коромысла и лормис. Последний представлял собой брус-отбойник, такого же круглого сечения, как коромысло-салис, только диаметром поменьше. И так же, как и оно, изготовленный из цельного ствола фихки, чья древесина славилась упругостью и прочностью. Даже при сильном урагане, что не редки в тех южных широтах, стволы этого хвойного дерева гнулись, но не ломались.
Естественно у парлиса, как у всякого уважающего себя требушета, был противовес. По конфигурации точно такой же. Если кто-то не знает, как он должен выглядеть, то представьте себе порезанный на куски круглый торт или пирог. Вот такого секторо-образного вида деревянный короб с усиливающими его прочность железными пластинами и был подвешен на шарнире с одного конца коромысла.
На другом находилась праща с железным кольцом. Сшита она была из двухслойной шкуры нарга и слегка собрана по краям "в лодочку". Чтобы снаряд летел в заданном направлении, а не куда ему вздумается. Кольцо, понятное дело, надевалось на закреплённый на коромысле крюк.
Между прочим, "грузило" состояло не только из деревянного ящика.
Да, конечно, совсем забыла, как же без наполнителя. Обычно туда сыпали что ни попадя. В пустыне – песок, на равнине – землю, в горах, как у нас, – камни. В зимнюю пору можно было снег со льдом, только они не такие тяжёлые.
И ещё, наклонял коромысло, приводя его в рабочее положение, специальный редуктор.
О нём я уже говорил.
Но ничего не сказал про цепь с крюком, вроде велосипедной. Крюк… или кольцо (мог быть и такой вариант)… цеплялись за штырь на коромысле. Надевался он на него при помощи специально приделанной чуть наискось длинного древка. Затем палка выдёргивалась, а два воина начинали крутить ворот. Редуктор приходил в движение, звёздочка подтягивала цепь.
Вместо звезды мог стоять барабан с верёвкой и крюком.
Ну, а если редуктор по какой-то причине не работал, наклонять коромысло приходилось вручную. Для этого требовались верёвки и толпа народу.