Как бы там ни было, с конца восьмидесятых годов я начал ежедневно и очень скрупулезно записывать все, что мне снилось. Благо, эти записи не предназначались для публики, и можно было писать все откровенно, не вуалируя. А ведь каждому известно, что во снах иногда мы совершаем такие поступки, что любому человеку с нормальной психикой было бы стыдно за себя. Здесь, несомненно, мне очень сильно помог мой естественнонаучный склад характера. Я еще в школьные годы был фанатичным любителем астрономии и для меня точная фиксация результатов наблюдений или экспериментов была, как говорится: «заложена в крови». Таким образом, у меня накопились целые горы общих тетрадей, мелким почерком заполненных моими снами.
Я уже упомянул, что поначалу использовал свои сны для психоанализа. Могу с полной ответственностью сказать, что для человека с пытливым умом, научным складом мышления и желание исследовать окружающий нас мир – это благодатная почва для деятельности. И, что очень важно – почти неисследованная область. В этом плане меня поражает непоследовательность наших ученых: говоря о важности точно отражать любой опыт, в области же человеческой психики они напрочь игнорируют как галюцегенный опыт, так и опыт человеческих снов, относя их к «нереальным». Увы, узурпировав право на единственно правильное понимание реальности, ученые, как успешно двигают нашу цивилизацию вперед, так с не меньшим упорством и тормозят ее. По крайней мере, в древние времена не без влияния снов правителей падали или же возвышались целые империи. А отдельные люди под влиянием снов становились святыми отшельниками или же совершали немыслимые преступления. Все это прекрасно отражено в истории, и даже не надо предвзято относиться ко снам, чтобы увидеть это.
К сожалению, сам я эту область исследований бросил. После того, как начались сновидения, и я направил всю свою деятельность на движении в этом направлении – моя психика сильно изменилась; вернее – существенно изменилась система ценностей, и такого рода исследования потеряли для меня всякий смысл. Тем не менее, это не значит, что они вообще потеряли смысл. Человечество существенно продвинулось бы в своем прогрессе, если бы смогло поставить под контроль такую область своей деятельности, как сон. Я не оговорился – именно область реальной деятельности, в которой каждый человек проводит примерно треть своей жизни.
Что же касается моих записей, то постепенно моя способность помнить сны все возрастала. Благодаря ежедневным усилиям по вспоминанию, казалось бы, такие мимолетные вещи, как сны обрели свою протяженность. Переживания во снах начали откладывать на меня не меньший отпечаток, чем переживания обыденной жизни; тогда, как вторые стали менее острыми, что дало мне возможность уже более-менее контролировать такие ситуации в отношениях с людьми, которые прежде казались почти безвыходными.
Сны постепенно тоже изменились. Во-первых, они стали гораздо отчетливее и логически последовательнее. Доходило уже до того, что определенные темы продолжались на протяжении целого ряда снов. К тому же, во снах начала всплывать память о событиях предыдущих снов; естественно – и обыденной жизни тоже. Это постепенно начало связывать все сны в единую систему опыта. К тому же, начали все чаще появляться совершенно не поддающиеся психоанализу невероятно фантастические или же мистические сны. Мне кажется, что такие писатели-фантасты, как Желязны, Фармер и др. многие свои произведения пишут не без влияния снов. Что же касается меня, то вот показатель: я страстный любитель фантастики, со временем совершенно перестал ее читать – мне хватало тех фантастических событий, которые я лично переживал во снах и которые прекрасно при этом помнил.
Еще один важный аспект моих систематических записей снов привел к тому, что постепенно мои поступки во снах начали становиться все более разумными и рациональными. Доходило уже до того, что я однозначно воспринимал свой сон, как ситуацию, предназначенную для решения какой-то из проблем моей психики. И поступал соответствующим образом: выяснял с кем-нибудь отношения, с кем не выяснил их раньше или же решал свои сексуальные проблемы, которые в жизни было решить сложнее из-за определенного и не очень рационального воспитания. Я мог бы даже назвать эти поступки сознательными, если бы дальше мне не пришлось писать о сновидениях и об осознании – вещи, радикально отличающейся от таких сознательных поступков во снах. Иногда кое-кто из моих знакомых называл подобные сны – сновидениями. Увы, но это не то! Для неискушенного человека почти незаметна, но между сознательными и осознанными снами лежит целая пропасть.