Одновременно он пришел к выводу, что для археологов не менее важно уметь устанавливать связь между черепками, единичными предметами, остатками скелетов и строений для определения хронологии и тем самым для истории развития культуры. Итак, никогда не упускать из вида «главную задачу, которая состоит в том, чтобы исследовать длительный, медленный рост человеческой культуры и ставить проблемы развития человеческого общества»9.
Тем самым Киддер намного опередил свое время. По крайней мере в Северной Америке. Ведь еще в 1938 г. один из американских антропологов, признававший ценность одних лишь голых фактов, мог во всеуслышание заявлять: «В антропологии слово «теория» — неуместно!» И действительно, научные методы и теории, разработанные Киддером, далеко не везде и не сразу упалп на плодородную почву. Лишь в 30-е годы они были впервые применены при проведении исследований в долине Миссисипи. «Только в 40-х годах такие методы были впервые использованы на Атлантическом побережье», — писал Джон Уитхофт из Пенсильванского университета в критическом обзоре, посвящённом развитию североамериканской археологии10.
Тем не менее благодаря многочисленным ученикам, проходившим его школу, влияние Киддера росло. «Разумеется, у нас, студентов, — рассказывает один из них, — было больше вопросов, чем ответов на них. Однако он всегда проявлял к нам огромное терпение. Он постоянно помогал нам, открывая перед нами перспективы, что мы очень высоко ценили при нашей формальной системе обучения»11. Он также служил нам примером в полевых исследованиях. Киддер был первым археологом, который, чтобы произвести аэрофотосъемку территории, где находились древние развалины, поднялся на борт самолета Чарлза Лпндберга летчика, впервые перелетевшего через Атлантический океан. Вот что писал по этому поводу Чарлз Линдберг моему издателю и мне в 1970 г.: «Во время осуществления наших предварительных планов исследования местности в районе Пекоса моя жена и я облетели на одномоторном биплане марки «Фалькон» с открытой двухместной кабиной вдоль и поперек всю территорию штатов Нью-Мексико и Аризона в поисках следов древних цивилизаций. Когда в поле нашего зрения попадали перекрещивающиеся линии городских стен, мы фотографировали их и отмечали местоположение на карте. Мы обнаружили при этом, что руины древних поселений у Пекоса было гораздо легче различить па местности с самолета, чем при наземных наблюдениях. Правда, сверху мы могли лишь неясно, но зато совершенно точно определить направления квадратных или прямоугольных контуров на земле, показывающих место, где когда-то стояли стены… Я вспоминаю доктора Киддера с чувством глубокой дружбы и искреннего восхищения»12.
Самые значительные раскопки, во время которых были заложены основы научных методов североамериканской археологии, были проведены Киддером в развалинах Пекоса. Они продолжались, за исключением трехлетнего перерыва, вызванного первой мировой войной, с 1915 по 1929 г. Эти исследования были обобщены в увидевшем свет в 1924 г. и ныне ставшем классическим труде Киддера «Введение в изучение археологии Юго-Запада». Он умер в 1963 г. в возрасте семидесяти восьми лет. Память о нем поддерживается благодаря ежегодным Пекосским конференциям, первая из которых была созвана Киддером в 1927 г. Она увековечена также премией — «Киддеровская премия за достижения в американской археологии». В Музее Пибоди депонированы сто бронзовых медалей. Одна из них раз в три года присуждается Американской антропологической ассоциацией. Удивительная предусмотрительность! Запаса медалей должно хватить на триста лет.
Пуэбло Пекос лежит юго-восточней города Санта-Фе в штате Нью-Мексико на склоне скалистого холма, расположенного в центре обширной долины. Долина ограничена с трех сторон холмами и горами, а с севера — высоким, почти всегда покрытым вечными снегами горным массивом. Сегодня руины не производят сильного впечатления, их загораживают печально устремленные к небу развалины массивных глиняных стен церкви испанских миссионеров. Между руин пуэбло, едва достигающих высоты человеческого роста, весной цветет оранжевый кустарник чамиса, а в поле тут и там возвышаются, словно изваянные скульптором-футуристом, кактусы чолья с острыми, как иглы, шипами.
Надо напрячь всю силу воображения, чтобы представить пульсирующую здесь жизнь многих сотен семей, на протяжении столетий населявших этот похожий на пчелиные соты «город» в те времена, когда там еще вздымались ввысь стены, а этажи громоздились друг на друга, образуя башни.