Сашка нехотя вылез из-под одеяла. Таня бросила кеды на пол и, прикрыв дверь в спальню, огорченно спросила:
— С какой стати ты для них лакеем сделался? Не стыдно? Какой из тебя мужчина получится?
Леша молчал, опустив голову. Из палаты вывалился Гусев. Таня
поманила его к окну, где стоял столик и два кресла. Леша вернулся в палату.
Ты по какому праву превратил Рыбкина в адъютанта? Он что, не такой человек, как ты?
Никто его не превращал,— вяло заметил Сашка.— Это Женька придумал.
А кеды?
Он сам... предложил... Давай, говорит, помою.
Сам? А за всех дежурит он тоже сам? И вообще он все время какой-то пришибленный, будто чего-то боится.
Сашка пожал плечами и сказал:
Чего ему бояться?
Твоих кулаков, например.
Враки! Мне драться нельзя. У нас тренер за это из секции выгоняет.
Хорошо,— Татьяна Ивановна вздохнула,— иди.
Гусев вернулся мрачный, будто потерпел поражение на ковре. Женька поднялся ему навстречу:
Ну что?
Ничего. У Воблы спроси.
Капнул? — возбужденно воскликнул Женька.
Кто капнул? — возмутился Лешка. От волнения он начал заикаться.— Никто не к-капнул.
Она про дежурство узнала,— пояснил Гусев.
— Это еще доказать нужно...— испуганно протянул Женька.— Если Вобла не подтвердит...
Дверь в палату распахнулась.
— Почему после отбоя разговоры? — спросила Таня. Щелкнул выключатель, стало темно. Таня вышла, но дверь в
коридор осталась открытой.
Вовка, что это она? — зашептал Снетков.— Сходи попроси свет оставить. Почитать хочется.
Сходи сам,— предложил Жуков.
Лучше ты.
Жуков нехотя влез в тапки и выглянул в коридор. В окно тускло светил уличный фонарь. Таня сидела в кресле, подперев голову рукой. В остальные палаты двери были закрыты.
— Володя, ты что? — Она поднялась ему навстречу. Володя улыбнулся. Он нравился Тане и знал это.
Татьяна Ивановна, Гусев Воблу не бьет, честное слово! Я ни разу не видел.
Почему Воблу? Разве у Рыбкина имени нет?.. Если человек слаб, пользоваться этим подло и низко! Вчера Алеша у вас по палате дежурил и сегодня. Почему?
Наверное, поменялся...
Не верю я в это,— твердо сказала Таня.— А то, что все это происходит в твоей палате, непонятно и обидно. Человек ты как будто хороший, честный. Но хорошие люди на вес золота не потому, что они
сами по себе хорошие. А оттого, что вокруг них всегда правда и справедливость.
— Понятно,— сказал Володя и, позабыв, зачем вышел в коридор, пошел спать.
Через неделю появился новенький. Его привела Таня и сказала:
— Знакомьтесь, ребята. У нас новый воспитанник — Сыроежкин Сережа.
Новичок доверчиво улыбнулся, и Женька обнаружил, что у него нет переднего зуба.
Где это тебе зуб выбили?
На футболе,— простодушно сообщил новенький.— Когда я на воротах за «Динамо» стоял.
За «Динамо»?—недоверчиво переспросил Женька. Сам он никогда в настоящей команде не играл, и теперь ему грозила опасная конкуренция.
Честно, я за «вторых» детей играл. Там две детские команды.
С твоими талантами только за ползунков стоять...
Хватит тебе, Женька! — вмешался Володя.— Лучше бы мяч надул.
После полдника ребята затеяли футбол. Женька оделся быстрее всех. Он встал посреди палаты в эффектную позу и, поправив гетры, принялся подбрасывать головой мяч. Раз-два-три... Жонглируя, он косил глаза на Сыроежкина, но тот сказал:
У нас один парень так двадцать пять раз делал.
Сыр, ты пойдешь? Мы с третьей палатой играем. Хочешь, на ворота встанешь? — предложил Гусев.
Сыроежкин сухо сказал:
Меня Сережей зовут.
Смотри какой нашелся! — возмутился Женька.— Может, тебя еще по имени и отчеству называть? Пошли. Без мастеров обойдемся! За нас Вобла постоит.
Леша летел по лестнице, не чувствуя под собой ног от счастья. Никогда, никогда ему еще не доверяли ворота...
Футбольное поле было небольшое, но ровное. В центре пятачком зеленела травка. Эх, если бы ворота другие! У этих верхние штанги прогнулись, и вратарь, прыгая за мячом, рисковал набить на макушке шишку. Сколько мальчишки ни ругались, завхоз каждое лето сушил на воротах пожарные шланги.
Началась игра. На поле, как всегда, распоряжался Женька. Он покрикивал на игроков, единоличничал, бестолково финтил, явно любуясь собой. Соперники, наоборот, играли в пас. И тут оказалось, что оборона первой палаты дырява, как решето. Лешка метался от штанги к штанге. В штрафной началась толчея, мяч то и дело куда-то пропадал. И вдруг он вынырнул совсем рядом! Лешка метнулся вперед, бросился кому-то в ноги, но... поймал пустоту. Мяч тихонько катился в ворота, а из центра уже мчался разъяренный Женька.
— Ты что — слепой? Такой «шипунок» пропустил! Проваливай отсюда!