Еще больше меня удивило то, что материала под ногами валялось такое необъятное множество, что просто обнять и плакать. Листы металла, пускай и ржавого, но вполне годного на вторичное использование. Отличные длинные куски балок.
Жаль только, что как бы я не старался заглянуть в машины в поисках проводки — ничего не было. Ни тонких медных проводов, ни микросхем, на которых должны были работать бортовые компьютеры. Либо это все давно вытянули и утащили, либо оно истлело и разошлось по ветру.
Был и третий вариант: в недавнем будущем люди смогли выдумать новый способ для датчиков обратной связи и анализа автомобилей, посему убрали все лишнее.
Но что тогда служило в качестве бортового компьютера? Какой элемент? Микроскопический блок со вшитым искусственным интеллектом, который следил за показателями? Но даже ему нужны были бы хоть какие-то измерительные приборы, чтобы собирать информацию и анализировать ее.
И пока мы шли через мост, я рассматривал все, что попадалось на глаза. Тонна полезностей, которым с легкостью можно найти применение хоть сейчас. Вот только теперь у нас ни повозки, ни возможности тянуть это добро до поместья. Живыми бы выбраться.
— Смотри, не отстают, сволочи, — сказала Рита, глядя на небо.
Я бросил быстрый взгляд, оценивая ситуацию. Птицы-падальщики действительно продолжали следить за нами, не прекращая кружить над головами. Некоторые из них изредка садились на столбы на мосту на дистанции, с которой быстро убить с арбалета не выйдет, и лениво наблюдали за группой, склонив головы.
— И не отстанут, — ответил я.
Потому что голодны. Потому что звери. Потому что тут их территория и они знают, как часто заканчивалась ситуация с заблудшими здесь путниками.
Только между нами была разница. Мы не заблудшие, мы знаем куда идем и зачем. Выйдя с моста, свернули направо и рысцой двинулись в сторону старых складов, чтобы сделать паузу и обезопасить себя от местных тварей, как мне казалось, точно захотят узнать, что за чужаки вторглись в их владения.
И если боязливые мелкие точно уже разбежались, зачуяв незнакомый запах, то вот покрупнее придут, пускай и немного попозже.
Старые склады встретили нас такой же обветшалостью, как и все вокруг. Древние здания обросли мхом, какими-то неизвестными мне лозами, на невысоких крышах довольно часто росли молодые деревца, пустив корни в старое покрытие.
Ни одного целого окна. Каждый проем смотрел на нас темнеющими провалами, в которых то и дело мелькали тени. Я бы с радостью хотел окрестить их «призраками», о которых здесь так любят гутарить, но каждый из этих «призраков» обладал красными глазами и не самыми приятными мордами.
Потянув одну из приоткрытых створок, я освободил проем. Скрип, который издал ржавый металл точно был слышен на всю округу, потому что мелкие птицы тут же сорвались со своих насиженных мест и улетели подальше, явно переждать переполох.
— Ну и дыра, — отметил Олег, осматривая все вокруг.
— Говоришь так, словно ожидал во второй раз увидеть райские кущи, — пошутил я.
Мужчина хмыкнул, скривив губы в мягкой ухмылке, но не проронил больше ни слова. Его взгляд оставался настороженным и сосредоточенным, осматривая каждый угол в ожидании угрозы.
Не представляю, как бы мы справились, если бы сейчас еще в головах сидел Шепот и нервировал нас своим монотонным жужжанием. Нам на Маргариту не то, что молиться надо, а беречь, как зеницу ока.
Внутри было пусто. Если когда-то давно здесь что-то и хранили, то теперь — ничего. Пустое помещение, наполненное лишь спертым воздухом с тонной пыли, обилием пыльцы, спор и запахом диких животных.
Но этого места хватит, чтобы переждать ночь, которая все быстрее охватывала пространство вокруг и опускалась на землю.
Я завел свою лошадь и спешился, после чего протянул руки Рите и помог опуститься на землю. Иван, заехавший последним, затворил створку до упора, отчего в помещении стало невероятно темно, хоть глаз выколи.
— Ну, и что теперь делать? —спросила Ольга. — Все мои принадлежности там остались.
— Не только твои, — буркнула Иша.
— У меня в седельной сумке кресало есть, — сказал Иван. — Вот только как вы тут собираетесь огонь разводить? Через пятнадцать минут здесь дым будет такой плотный, что хоть топор вешать будет впрок.
— И какие твои предложения? Ждать во тьме до утра, не имея возможности даже вести наблюдение?
— О каком наблюдении может быть речь, — вклинился я. — Я не эксперт, но смею предположить, что чем ближе ночь — тем страшнее твари будут выползать из старых канализационных люков, бывшего метрополитена и прочих подземных сооружений. Наша задача сейчас пересидеть здесь до рассвета максимально тихо и тогда двинемся к выходу. Иного решения я не вижу.
— Он прав, — подхватил Иван.
Я видел его силуэт в сумрачном свете, который попадал в помещение сквозь старые выбитые оконные проему, находившиеся под самой крышей. Их было немного, но при безоблачном небе лунного света хватало, чтобы худо-бедно ориентироваться в пространстве.
— Выдвигаемся так рано, как начнет светать. Это примерно в половине пятого-пять утра, не позже, если хотим выбраться из города до того, как снова пройдет день. А так как мы не знаем, что может ждать нас по пути, то это единственное верное решение.
Никто возражать не стал. Только тяжелые усталые вздохи разнеслись по помещению. Я их понимал. Тяжело остаться без еды, воды и средств к существованию, в окружении абсолютно враждебного мира. И если в зоне слабого влияния Шепота можно было хоть как-то чувствовать себя в относительной безопасности, то здесь, почти в самом центре… здесь все было пропитано мерзкой магией. Я чувствовал это каждый клеткой своего тела.
Пространство резонировало и откликалось ко мне, стоило только прикоснуться кончиками пальцев. Яд, сочащийся отовсюду.
Усевшись под одну из стен, я подобрал ноги под себя и опустил голову на грудь, пока хламники разбирались кто из них будет дежурить попеременно.
— Прости, — раздался тихо женский голос. Это была Рита, даже головы поднимать не надо было, но я все равно взглянул на нее.
— Да?
— Я… — она замялась. — Я могу присесть рядом с тобой?
Ее смятение мне было понятно лишь отчасти. Мы с тобой ехали несколько часов к ряду, плотно сидя друг к другу. Чего ты еще смущаешься, красавица?
— Мне страшно, — тихо прошептала она, чуть ли не одними губами.
— Да, конечно, — спокойно ответил я, чуть сдвинувшись в сторону.
Рита присела возле меня и чуть ли не прилипла к плечу, прижимаясь, как маленький котенок, которого подобрали с улицы, помыли, откормили и приголубили.
Последнего я, правда, еще не делал, но племяннице Долгорукова осталось только начать мурчать и описание получилось бы более, чем точным.
— Как самочувствие? — решил я разрядить обстановку, чтобы она хоть немного отвлеклась.
— М-м-м… нормально… если ты про то, как мне удается ограждать здесь всех.
— Да, я об этом.
— Тогда нормально, уже сосредоточилась.
— А в целом?
Я ощутил, как Маргарита непроизвольно прижалась плотнее.
— Страшно… я ощущаю много всего вокруг. Много существ… злых, больших… и ощущаю еще кое-что другое…
— Что? — спросил я.
— Я не знаю, как объяснить конкретно. Но и показать тебе сейчас не могу. Это ощущается, как в тот момент, когда я искала другое сознание, чтобы попросить помощи. И вот сейчас я чувствую еще несколько таких вот «маяков», но они… они…
— Что они? — спокойно уточнил я.
— Я их чувствую, — объясняла девушка, подбирая слова, — но они будто бы заперты внутри своего тела и не могут им управлять. Словно искра оставшегося разума…
Искра оставшегося разума?..
— Сколько?
— М? Что «сколько»?
Я нервно сглотнул. Предположение, зародившееся в моей голове, подняло целый шквал эмоций внутри и прогнало сон, как рукой.
— Сколько таких «искр сознания» ты чувствуешь?