Под вой и лай мы бежали, продолжая осыпать металлический лист болтами, но, судя по всему, маги были заняты спасением то ли своего самого главного в отряде, то ли по какой иной причине, но здоровяк закрывал тощего и длинного, что колдовал над ним, излучая зеленое свечение, и самого старца, ставшего бледнее молока.
Двое оставшихся держали рыжеволосую девицу за руки, закованную в кандалы по рукам и ногам. Они не хотели отступать от нее ни на шаг, но тот вой, что доносился из южной части леса, откуда мы пришли, явно заставлял их нервничать и переживать за свои жизни.
— Бросьте девку! — услышал я, как здоровяк крикнул своим подельникам, — Загородите подход!
Они поступили ровно так, как он сказал. Девица тут же рухнула на землю, явно находясь в беспамятстве. Что они с ней сделали, что она так мгновенно вырубилась после своей попытки предупредить меня — неясно, но придется оттянуть ее, чтобы не утащили, сволочи.
Когда две мантии промчались мимо меня — я им не мешал. Мы разминулись, даже не обращая внимания, потому что у каждого теперь были проблемы куда больше, чем изначально. Знали ли они о том, что такой будет реакция на кровь? Я не знаю. Лично я не знал и, судя по всему, Иван тоже не догадывался, что было странным на фоне его опытности.
Я подскочил к Маргарите Долгоруковой и подхватил ее под спину и ноги. Девушка была нетяжелой, но человек в беспамятстве — это всегда достойная ноша для переноса. Скорость моей ходьбы замедлилась, пока хламники неслись к одинокой стене у северной части разрушенного дома.
— Давай сюда! — сказал Руслан на ходу бесцеремонно перекидывая племянницу государя себе на плечо, как добычу. — Давай, барин, торопись, вся надежда только на тебя и твой план, иначе нам кранты!
Я ломанулся со всех ног, и Руслан тоже не отставал, потому что физически и физиологически он был крупнее меня, что позволяло вытворять такие фокусы.
Шум, наполнивший лес, становился все сильнее и все ближе. Кинув быстрый взгляд, я заметил, что со стороны подхода к городу в добрых трехстах метрах от него пыль поднялась просто до неба, а по земле, как рой муравьев, неслось нечто несуразное. Просто масса диких зверей разных размеров, явно одичавших и жадных до запаха крови и плоти.
Явно мутировавшие и с извращенным сознанием, потому что только так я могу объяснить, что в одной огромной стае сразу могли бежать здоровенные волки размером с новорожденного теленка и медведь габаритами с пивной ларек.
И ладно, если бы эта куча-мала была только из таких хищных существ — их было невообразимо много, разных видов и неизвестных мне пород.
Я подскочил к стене и уперся в нее плечом.
— На раз-два — толкаем!
Руки всех хламников уперлись в неизвестный мне плотный материал, отдаленно напоминавший кирпич из двадцать первого века.
— Раз! ДВА! ТОЛКАЙ! — выдавил я натужно, уперевшись всем массой тела и стараясь заставить одинокую стену надломиться под своим весом и завалиться на отвал. Но ничего не происходило. Треклятая стена, которую я опасался обрушить несколькими часами ранее в попытке достать солнечную панель — не шевелились.
Она всем своим неприступным видом буквально говорила мне: хоть лбом бейся — я не сдвинусь с места.
— Еще раз! — рыкнул я, уперевшись руками. — Давайте, раз, два, ТОЛКАЙ!
Хрипели голоса, трещало битое стекло под ногами, скрипели половицы, трещал протектор, скользя по полу, но ничего не происходило.
Олег сполз по стенке и упал на колени.
— Все кончено, — сказал он и повернулся к Ивану. — Это конец, Кречет. Зря мы пошли сюда.
— Ни хрена! — крикнул Иван. — Давай, вставай, нам просто надо сдвинуть эту стену и все, смотри, — он уперся в нее руками и попытался надавить — она поддается.
Но Олег лишь обреченно покачал головой.
— Нет, мой дорогой друг. Она стоит, как влитая. В любом случае, — сказал он, поднимаясь на ноги и разворачиваясь в сторону входа, откуда уже доносились зеленые, красные и оранжевые всполохи. Я услышал то ли рев медведя, то ли тот мясистый здоровяк орал от злобы, после чего что-то грохнуло и донесся визг побитой собаки. — Сдаваться без боя я не собираюсь.
Я смотрел на стену и у меня не было ни единого слова, чтобы выразить собственные эмоции. Я просчитался в том, что думал, что эта стена хлипкая. Судя по всему, в процессе эволюции мои коллеги смогла разработать раствор, который позволял строить почти что не разрушаемые дома, если в них буквально не ударить каким-нибудь шаром-бабой со стрелы или не подорвать.
И внутри у меня зрело только одно невыносимое желание. Снести чертову стену. Я злился на себя из-за ошибки. Злился на то, что не смог учесть и доглядеть все нюансы.Злился потому, что мой мозг продолжал слабеть, а я привык полагаться на его повышенную эффективность, что и из-за этого попал в просак.
Расслабился, получается.
А понимание, что я не ошибаюсь чисто по законам физики, меня заставляло злиться еще больше. Нам неужно было больше силы. МНЕ нужно было больше силы.
Кожа покрылась мурашками, а перед глазами снова пошла рябь, словно на старом телевизоре при пропадающем сигнале. Знакомое чувство, в которое примешался еще и Шепот, словно почувствовав меня на своей территории.
Его назойливое бормотание усилилось, сбивая с мысли, отводя в сторону. Картинка перед глазами стала совсем другой, залилась красными оттенками, но я прикусил себя за губу.
— Что ж, — донесся до меня голос Ивана, словно через ватную подушку, — это было честью работать с вами, мои друзья.
Я скрипнул зубами от ярости и, кажется, даже рыкнул, не осознавая этого. Сила. Нужно. Больше. Силы. Нужна воля, чтобы была сила. Нужна сила. Силасиласила. С И Л А.
Краснота отступила лишь на мгновение, и я четко увидел то, что скрывалось за «снежными» помехами, как и тогда на защитной стене замка. Изогнутый значок, напоминавший мне латинскую букву n.
ᚢ
Да. Сила. Энергия. То, что мне было нужно.
— Отойдите! — гаркнул я, пятясь назад.
— Ты что задумал?
— Всем отойти, я сказал!
Прилив мощи, возникший в теле, меня поражал. Адреналин заставлял колотиться сердце и стучать в ушах, словно выстрелами из мортир. Сила, собравшаяся в моих мышцах после того, как руна проступила у меня перед глазами растянула каждую мышцу. Натянула сухожилия, как стальные канаты.
Мне казалось, что я сейчас могу буквально прыгнуть на месте и подскочу до самого высокого дерева в этом лесу, если не до луны, что уже показалась на горизонте.
Но у меня была другая цель. Я видел неприступную стену, в которую собрался врезаться, словно пушечное ядро. Ни капли страха, лишь несносное яростное желание, что возникло в момент критической необходимости.
В момент общего отчаяния.
Я сорвался с места и, клянусь всеми существующими и выдуманными материями, мир перед глазами смазался, словно я действительно стал пулей, которая вылетела из ствола.
Энергия, кипевшая в теле лишь несколько секунд, выплеснулась наружу в виде моего сумасшедшего рывка. Я врезался плечом в стену и не ощутил ни единой капли боли. От столкновения поднялся порыв ветра, поднявший с полы пыль, мелкий мусор и обрывки ткани, а хлопок от удара был такой, что, думаю, у многих хламников заложило уши.
Но даже после такого неожиданного перфоманса, после которого у меня в теле мгновенно возникла невероятная слабость — стена стояла на месте. Я безвольно рухнул на колени, потому что буквально не мог стоять на ногах.
Боль догнала плечо, но она была несравнимой по сравнению с тем чувством, что жгло меня изнутри. Стыд? Позор? Я подвел этих людей, считая, что умнее каждого и поэтому мне было больно.
— Смотрите! — услышал я голос Иши. — У основания треснуло! Толкайте! Быстрее!
Я поднял голову, глядя как хламники навалились снова на стену в который раз, как Сизиф, что толкал свой камень в гору. Но в этот раз, черт побери, я увидел движение. Пересилив слабость, я поднялся на ноги и снова уперся руками в прохладную каменную кладку, толкая ее вперед.
Треск, скрежет, вой, лай, клекот, рев, ржание лошадей. Вокруг творилась сплошная какофония из звуков, а в голове у меня гудело похлеще разъяренного улья, но, цель была достигнута.