А ещё он отчаянно боялся Рэма. Знал: рыжий, один, видел и понял, что Мишка сделал. Жорка был уверен, что просто повезло вовремя споткнуться. Колыванову и Рыбакову долго будет не до подробностей. Их обоих эвакуировали в тыловые госпитали с тяжелой контузией. Ваньку, вдобавок, с полуоторванной рукой.
- Отвоевались ребятки. В строй вряд ли вернутся, - ответил на вопрос о них серый от усталости военврач, - Но жить будут.
"Значит, всё-таки не зря я!" - тихонько вздыхал Мишка. Раз за разом вспоминал, прокручивал в уме те несколько секунд. Что мог бы сделать лучше, чтобы товарищей не так сильно покалечило? Сомневался в мелочах, но знал: поступив сообразно чутью и здравому смыслу, крупно выиграл у смерти. Это победа, которая останется с ним навсегда и ляжет в копилку общей победы.
Однако в свои восемнадцать паренёк крепко усвоил: помимо здравого смысла, существует масса писанных и неписанных правил, за нарушение которых сурово карают. Одно называлось: "Устав Советской армии". Мишка как бы нарушил его, бросив оружие в окопе. "Если Рэм решит судить по правилам, наказать - из-под земли достанет. Или для него здравый смысл тоже важнее правил?" Мишка очень надеялся, что да. Хотел убедиться в этом как можно скорее. Чтобы избавиться от страха и сомнений, но не только.
Вскользь брошенный новобранцу вопрос Рэма: "Патриот ли ты, Мишка?" бродил в мыслях, будто закваска в тесте. Очень хотелось, чтобы рыжий снова спросил. Чтобы ответить прямо и честно, без оглядки, как у них повелось с первого разговора: "Конечно, патриот! Что для меня значит - любить наше отечество? Защищать землю от врагов. Оберегать всех, кто живёт на ней. Для кого она испокон своя, и они для неё свои. Родных, соплеменников, соратников, всех вообще, кто за нашу победу... Сталина в высоком кабинете в Кремле, где светят рубиновые звёзды... Вот интересно, они такие же алые, как огоньки в глазах у сержанта?" Мишка никогда не бывал в столице. "Буду жив, после войны обязательно съезжу, посмотрю".
Слышал он уже почти нормально, и земля перестала уходить из-под ног при каждом повороте головы. Попросился обратно в часть. Попутная санитарная подвода подвезла. Однополчане снова стояли в резерве, в большом, недавно отбитом у врага селе. Целых домов там осталось меньше половины, но бывало и хуже.
В одном из дворов мелькнула знакомая рыжая голова. Мишка быстро попрощался с ездовым и соскочил с подводы.
- Здравия желаю, товарищ младший сержант. Разрешите доложить, рядовой Сошкин в расположение части из медсанбата явился!
- Вольно! Как самочувствие?
- Хорошее. Отдохнул, голова прошла, слышу. Отпросился у медиков - отпустили.
- Не рановато? - внимательные карие глаза смерили маленького солдата с ног до головы.
Мишка пожал плечами:
- Я подумал: среди своих быстрее выздоровею. А то вдруг вы уйдёте далеко? Ещё отправят в другую часть.
- Так хотел вернуться?
- Да.
В окне дома мелькнул Жорка, оклемавшийся на пару дней раньше, помахал рукой. Мишка улыбнулся, подмигнул товарищу. Посерьёзнел, переводя взгляд на командира:
- Марчук из нас - самый везучий. А Колыванов и Рыбаков не вернутся.
- Марчук везучий? Пожалуй, - прищурился Рэм. - Скажи, зачем ты товарищей дернул вниз?
Мишка очень ждал от сержанта вопроса, после которого придётся объясняться. Но всё равно внутри будто оборвалось:
- Надеялся, волна и осколки пройдут поверху.
- Откуда узнал про бомбу?
- Не бомба - снаряд, - Мишка мог точно назвать, какого калибра, откуда стреляли, хотя уже не важно. - Я почуял, у меня бывает. Понял, что сейчас рванёт, и нам кранты.
- Вам всем - или им? Тебя бы не зацепило, ты знаешь?
- Если бы остался сидеть в окопе, не зацепило. И если бы сдёрнул к себе только Жорку, обоих не зацепило.
- Зачем выскочил?
- Увидел шанс спасти Рыбакова с Колывановым. Не мог просто так отсидеться. Нас и так слишком много уже полегло, а немца ещё гнать и гнать.
Сержант молчал, смотрел пристально. Мишка собрался с духом и спросил о том, чего боялся:
- Рэм, ты отдашь меня под трибунал? За то, что автомат бросил? Или волки?
Рыжий был серьёзен весь разговор, а тут вдруг рассмеялся:
- Автомат бросил - будешь наказан. Нарядом, на кухню. Заодно и подкормят тебя, пока ветром не унесло. А главное ты правильно понял. В любой войне важно не только победить, но и выжить. Если ты умрешь и братья твои - кто род продолжит? Остальных-то ты спас - своим здоровьем, кстати, - чуть помолчав, сержант добавил, - Я знал, что из тебя будет толк. Так держать, Мишка! Иди пока в дом, располагайся.