- Почему бы и нет, - ответил Аугмент. Эстер задумалась, услышал ли он её вообще. Он сел на диван и ссутулился, повесив голову на грудь.
- Что в пакете? - спросил Дерек.
- Без понятия. Думаю, тебе лучше забыть, что ты его когда-либо видел.
- Как и тогда, когда ты меня просила забыть, что сказала та умершая дама?
- Да.
Пока Дерек загружал видеозаписи, Эстер обернулась к Толли.
- Я в порядке, - сказал он, уловив её взгляд. Ну, если выглядеть на грани обморока это в порядке, значит, так тому и быть.
- Всё забываю спросить, - сказала Эстер, - Чего это ты внезапно решил меня разыскать? В смысле, когда я первый раз пыталась тебе рассказать о стирании памяти, ты думал, что я вру. Что заставило тебя передумать?
- Мне прислали фотографии. Они были… из моих потерянных лет. На последней были ты и я в день процедуры.
Глаза Эстер распахнулись.
- Кто-то сфотографировал нас? Кто? Никто не знал, что я тебе помогаю. Чёрт побери, Толли, ты мог бы сказать об этом раньше!
- Прости. Я… функционирую не на оптимальном уровне.
- Вот дерьмище, - простонала Эстер. - Кто-то знает, что мы работаем вместе. Но кто, чёрт возьми, это мог быть? До вчерашнего дня мы даже не знали друг друга. Можешь мне показать эти фотки?
- Конечно. Они тут, - он протянул ей флешку.
- Это же та, которую я тебе давала.
- Нет, это другая. Та в другом кармане, - он положил вторую флешку на стол рядом с первой и уставился на них. - Они одинаковые.
Эстер нахмурилась.
- Похоже, они распространённого типа. Хотя я не видела зелёных раньше.
Дерек взял обе флешки, встал и вышел из комнаты.
Эстер и Толли обменялись озадаченными взглядами. Впрочем, актёр сразу же вернулся. Он держал в руке третью такую же флешку.
- Э-э, погоди-ка, - сказала Эстер. - Ты же не имеешь никакого отношения ко всему этому, как так вышло, что у тебя точно такая же?
- Она оказалась на моём столе пять дней назад. Понятия не имею, как они пробрались сюда. И, кажется, я получил свою до того, как вы получили ваши, то есть, можете не притворяться, что я не имею к этому отношения.
- Хорошо, что на твоей?
Дерек улыбнулся.
- Вам понравится. Там протокол заседания Совета Аугментов.
- Этого не может быть, - сказал Толли.
- Хотите поспорить? Или просто посмотрим?
Глава 31
Ракурс сразу наводил на мысль, что запись была сделана нелегально. Вероятно, съёмка велась из-под стола. В основном, люди были видны начиная от шеи, хотя иногда и лица попадали в кадр. Звук, напротив, был отличного качества.
Толли придвигался к экрану, пока не оказался в нескольких дюймах от него. С тех пор, как он бывал в зале Совета, прошло сто с гаком лет, но зал ничуть не изменился. Он находился на самом верху Башни Алседайна с впечатляющим видом на Марс из плексигласового купола.
А ведь я помню, как его строили, подумал Толли. Помню, как мы впервые вошли в купол, трепеща от мысли — а вдруг что-то в сборке пошло не так, и сейчас всё развалится, оставляя нас задыхаться и умирать в марсианской атмосфере. Насколько лучше было, когда мы ещё боялись собственных ограничений.
К Аугментам, физически присутствующим в зале, присоединились голографические проекции Аугментов с других колоний. Один из них показался знакомым.
- Толли, это ты!
- Знаю.
Вид своей собственной проекции вызвал у Толли меньше боли, чем он ожидал. Примерно равноценно удару в челюсть. После вчерашних приступов резкой боли организм решил, что тут хватит и ноющей головы. Но Толли понимал, что вредное воздействие продолжается. Ему уже приходится иногда волочить ногу во время ходьбы, и на несколько минут одна сторона лица онемела. Если они не примутся за дело в самое ближайшее время, он станет совершенно неспособен остановить Аугментов и Торговцев, что бы они там ни замышляли.
Люди в зале начали говорить.
- Мы собрались здесь для голосования по предложению, поступившему в Совет, - Толли не узнал голос, это, должно быть, какой-то новый Аугмент, кто-то моложе ста лет. - Должна ли продолжительность жизни Аугмента быть ограничена, или же мы сохраняем статус-кво. У вас было достаточно времени для обдумывания вариантов. Сегодня мы должны проголосовать.
На Толли обрушилось сильнейшее ощущение чего-то знакомого, несмотря на то, что происходящего он не помнил. Интересно, сколько раз он голосовал за все эти годы? Аугменты всё ещё гордились своей демократией, это была одна из причин того, что они выживали столь долгое время. Последние лет сто — то столетие, которое он ещё помнил — он перестал появляться на большинстве голосований. Он позволил себе чересчур изолироваться, вот в чём проблема. Но такую тему он ни за что бы не пропустил, это точно.