Толли показал на ноги Дерека.
- Это ты забрала его ботинки?
- Ага. Я заметила мусоропровод в углу, и выбросила их туда.
- Чтоб не сбежал?
- Просто из вредности. Я очень не люблю людей, которые гадят моим друзьям.
Толли несколько мгновений переваривал это.
- Хорошо. Что я пропустил?
- Я знаю, кто пытался помочь нам. Это хакер, действовавший изнутри.
- Это Сибилл.
Глаза Эстер расширились.
- В кино это называют спойлером.
Толли помассировал виски.
- Я встретил Сибилла, когда вы с Дереком ушли. Он сказал мне, то Аугменты и Торговцы работают заодно, но он не знает, почему. Он, кажется, думает, что Торговцы имеют какое-то влияние на Аугментов. Что-то связанное с катастрофой — ааааа!!… - на Венере.
- Воспоминания всё ещё причиняют боль?
- Как метеор, врезающийся в планету. Да.
- В общем, мне дали доступ к компьютеру, что было с их стороны очень глупо, но для нас как раз хорошо. Я теперь знаю, что происходит, по крайней мере, частично. Аугменты и Торговцы построили Утопию на Марсе только для себя. Число Аугментов растёт, Толли. Они собираются создать ещё триста Аугментов.
- Это невозможно.
- Не смей начинать снова-здорова!
- Совет никогда не допустит этого.
- Фишер сказал, что уже допустили.
Толли застонал. Единственным условием, под которым человечество готово было давать Аугментам власть, было то, что Аугменты соглашались всегда ограничивать свою популяцию. Если Совет дал ход плану набрать ещё триста новых членов, это может привести к войне.
- И это ещё не самая плохая новость на сегодня. Проект «Утопия» переходит к третьему этапу.
- Мне не нравится, как это звучит.
- И правильно. У Утопии большая проблема с энергетикой. Вся эта красота требует больших энергозатрат. Сейчас она функционирует только на тридцать процентов. Чтобы запустить всё на полную катушку, им надо начать процесс, который они называют «переброска энергии». Это такое красивое название для кражи. Они хотят забрать батареи с шахтёрской базы.
- А что будет с о-людьми, которые там живут?
- Они хотели убрать их оттуда, но шахтёрские семьи не хотят переезжать. Я не нашла улик, но знаю, что они замышляют что-то ужасное. И всё сходится на том, что это случится сегодня.
Эстер откинулась к стене и закрыла глаза. Несмотря на туман в голове от боли, Толли заметил, что она выглядела совершенно измотанной.
- Полагаю, настало время извиниться за то, что втянул тебя во всё это, - проговорил Толли. Каждое слово давалось ему с таким трудом, словно его приходилось вытягивать, преодолевая гравитацию звезды.
- Хватит. Пожалуйста. Не трать зря силы. Просто постарайся отдохнуть.
- Это ничего не изменит, Эстер. Пожалуйста, поговори со мной. Мне хочется слышать человеческий голос.
Она издала звук, напоминающий не то смешок, не то всхлип.
- Хорошо. О чём бы тебе хотелось поговорить?
- Только не о колонии или перебросках энергии. Мне нужны какие-нибудь воспоминания, не причиняющие боли. Расскажи, откуда ты так много знаешь об Аугментах. Для о-человека ты слишком хорошо осведомлена.
- Это долгая история.
- У меня есть время. По крайней мере, пока.
Эстер вздохнула.
- Окей. Ты всё равно не поверишь мне, но ладно. У меня был друг, который стал Аугментом.
- Это невозможно.
Эстер расстроенно развела руками.
- Я же говорила, что ты не поверишь. Может, просто посидим в тишине, как будто ты опять без сознания? Это было бы гораздо приятней.
Толли отчаянно нуждался в окситоцине. Он обратился к медитации, которую практиковал во время своего «тихого» десятилетия. Три глубоких вдоха через диафрагму.
- Я прощу прощения, - сказал он медленно. - Расскажи мне свою историю, я не буду перебивать.
Плечи Эстер разжались.
- Хорошо. Был такой парень. Он родился на Спутнике-3, как и я. Мы росли вместе. Он много времени проводил у нас, потому что его квартира была ещё хуже. Хотя в это трудно поверить, если ты видел, где я росла.
В общем, как почти все дети со Спутника-3, мы как-то выжили. Где-то украдёшь, где-то протащищь запрещёнку, ничего такого особенного. Я увлеклась хакерством, у меня к этому были определённые склонности. У нас всё было хорошо, пока мы не зашли слишком далеко. Мы заключили сделку, всё пошло не по плану, и нас поймали. Мне ещё не было шестнадцати, поэтому мне не могли особо ничего сделать. Но вот мой друг… его судили, как взрослого. И Торговцы забрали его.
- Приговорили к каторге?