— Когда ты говоришь «мы», то кого конкретно имеешь в виду?
— В ситуацию с нежелательным снятием замеров попал далеко не один миллионер. Как понимаешь, безвыходность с одной стороны и привлекательность с другой объединили многих. Вложенных денег хватило на доставку техники и материалов для начала строительства. Проблема возникла в людях — откуда их брать? Не с листовками же ходить в самом деле. Да и рабочие за идею выгоднее для бюджета, чем за зарплату. Пришлось искать источники, имеющие доступ к реестру. На одного из таких ты как раз наткнулся.
— Развязывать войну ты не намерен, я надеюсь?
— Кто воевать будет? Нашим нечего терять, в отличие от тех. Забавный парадокс — если и начнется подобие военных действий, то первый убитый с нашей стороны автоматически выдает билет убийце в Новогреховск, идеальная схема. Армия нужна лишь для устрашения, не более того.
— Холодный расчет.
— Можно и так сказать. Нам не требуется мирового господства либо всех денег мира. Мы преследуем одну общую цель — построить мир, в котором смогут жить наши дети. Ты должно быть не в курсе, что участников проекта «Грешники» ждет принудительная стерилизация?
— Вымрут сами собой…
— Вот именно, люди заслуживают второй шанс. В резервации будут ссылать всех, не смотря на тяжесть греха — если ты потомственный лгун в пятом колене, то можешь забыть о продолжении своего рода, что не справедливо. Плюсом я могу отнести и то, что может, существуют своеобразные весы, на одной стороне которых твои добрые дела, на второй грехи?
— Думаю, вряд ли. Отец не торгуется.
— Не ты первый говоришь мне эту фразу… Что же, время покажет, кто из нас прав.
— Меня все интересует — как правительство России вообще отнеслось к строительству города на территории своих владений? Или это в порядке вещей?
— Ты не поверишь, — он рассмеялся так, что у него даже потекла слеза. — По документам мы участвуем в проекте «Грешники» и строим одну из резерваций.
— Я даже боюсь спросить, как вы этого добились… Разве нет никаких государственных аудитов?
— Куда без них, — Виктор вновь улыбнулся. — Проблемы решаются по мере их поступления, пока справлялись.
— В итоге ты «кидаешь» государство, объявляешь на весь мир о своей автономии и идеологии, демонстрируешь военную мощь и надеешься на счастливую и беззаботную жизнь своих подопечных.
— Если совсем грубо, то да. В дальнейшем мы развернем глобальную пропаганду.
— Сможете разместить всех желающих? Территория Новогреховска еще не достроенная. И сколько человек из резерваций пожелают присоединиться к вам?
— Я видел примерные расчеты: только в России заканчиваются строительства трех поселений, общее количество в мире превышает три десятка. Считай, что одно поселение рассчитано на пятьсот тысяч человек.
— А Новогреховск рассчитан на двадцать? Даже с учетом масштабного строительства — всех желающих не уместить.
— Будем строить дальше, — он пожал плечами. — Я и не говорил, что все произойдет в один день.
— Или ты отправишь свою армию поднять ваш флаг над остальными резервациями.
— Или так, — Мраков откинулся в кресле. — Мы построим новый мир, где будет четкое разделение на черное и белое. Учитывая, что «черное» неуклонно идет вперед, к концу столетия мы придем к равенству.
— Дальше что? К концу следующего века «черное» победит полностью, и уже «белое» отправится жить в резервации?
— Не исключено, что до этого дойдет. Страх перед Адом заставляет как можно больше стараться продлить свою жизнь, будут вестись постоянные разработки новых лекарств или иные способы приближения человека к долголетию. Нас ждет прогресс и процветание.
— В противном случае регресс и упадок. Я удивлен, что ты смотришь настолько далеко вперед.
— Человеку необходима цель в жизни. Полагаю, что мой проект пойдет людям только на пользу.
— Только в том случае, если ты окажешься прав.
В дверь вошла девушка и принесла свежеприготовленную пиццу на подносе. Поставив все на столе, она удалилась за кофе и приборами. Аромат пробудил аппетит, желудок начал урчать. Не став дожидаться приглашения от Виктора к приему пищи, я взял кусок и жадно съел. Мраков последовал моему примеру. Спустя три минуты нам принесли кофе.
— Хочу перед тобой извиниться, — сказал я.
— За что?
— Совсем недавно я отожествлял тебя со злом, виновником всех моих проблем. Оказалось, что к моим бедам ты не имеешь никакого отношения.
— Людям свойственно ошибаться.
— Ты преследуешь благую цель, пускай я и не согласен с выбранным тобой путем.
— Заметь, я не планирую кровопролития, лишь угрозы.
— Угрозы неминуемо приводят к ответу — если правительство все же решит дать отпор?
— Будет бомбить свою же территорию с мирными жителями? Или бросит войска в бой? Армии, как таковой, уже давно не существует ни у кого, так, несколько тысяч обученных людей, использующие в военных действиях «резиновые» пули.
— Думаешь, ты один используешь людей за чертой в военных целях?
— Конечно нет, но возьми в расчет, что мало кто соглашается вступать в армейский ряды и что на нашей стороне идеология.
— Потерявшие Рай как братья и сестры, смысл им убивать друг друга, ты об этом?
— Смотрю, ты тоже стал проникаться идеей?
— Что-то в этом есть, не спорю, — я сделал глоток. — Что насчет Ангела? Зачем все-таки ты его ищешь?
— Теперь мы приходим к самому главному. Два года назад Ангел вновь пришел ко мне, когда я находился в Германии. Он продемонстрировал черный «индикатор» и мы снова прошли с ним пройденный этап слезливой истории с предложением меня «обнулить». Но он опять получил отказ. Только на этот раз Ангел не ушел, хоть и хотел. Я принял решение оставить его при себе для лучших времен.
— Зачем?
— Ради его способности «обнулять» людей за чертой. Подожди судить раньше времени, дослушай. Представь на секунду, какой бы заманчивой казалась подобная взятка? Любой президент, правитель или диктатор был бы в моих руках. Достижение цели маячило перед глазами.
— С такой логикой ты мог бы просто «обнулить» каждого желающего, дав надежду людям.
— Ага, и использовать Ангела как «свиноматку», выстроив перед ним километровые очереди? И, в конце концов, мы же не знаем верха его способностей, может он смог бы «обнулить» всего несколько человек? Как бы то ни было, мы попробовали поэкспериментировать с его возможностью. Но ни одна из попыток не увенчалась успехом, видимо, он сам должен был этого захотеть.
— Получается, что он не совсем врал мне…
— В его рассказе и в моем есть общие черты, несомненно. Вопрос стоит в различиях между словами… Ладно, после месяца попыток я понял, что это бесполезно. В свое оправдание прошу заметить, что каких-нибудь жестких методов мы не предпринимали: никаких пыток или угроз, в основном простые уговоры. Ангел просто насмехался и не предпринимал никаких действий, чтобы помочь нам. Потом несколько предателей поверили ангельскому обещанию «обнулить» их и организовали его побег. Через несколько дней мы нашли их мертвыми, от Ангела и след простыл.
— И все это время ты искал его, чтобы снова взять в заложники?
— Ты меня осуждаешь? После того, что он сделал с тобой?
— Да… Нет… Не знаю, все слишком запутано!
— Не старайся сделать сложными простые вещи: ты несешь грехи Ангела на себе, я же пытаюсь тебе помочь и параллельно разобраться в ситуации. Предлагаю сделать определенные выводы: отныне мы знаем, что Ангел приходит к людям и обманом заставляет их «обнулить» себя. Скорее всего, это те люди, которых он коснулся, находясь в чистилище. Зачем ему это — мы не знаем. Сколько таких людей осталось во всем мире — тоже.
— Я бы очень хотел посмотреть ему в глаза и задать все эти вопросы лично.
— Значит теперь у нас одна общая цель — найти Ангела.
— За этим я сюда и прилетел, — сказал я и вздохнул. — Дожить бы до этого момента.