— Да, мне нужна помощь.
— Ты нашел его?
— В процессе. Виктор, я тебе сейчас отправлю несколько реквизитов, мне надо по ним пробить адрес человека.
— Присылай, — ответил Виктор. — Что с тем телефоном, который я тебе дал?
— Потерял.
— Ясно, в течение часа дам ответ на этот номер.
— Жду.
Николь весь разговор по телефону не отходила от меня ни на шаг.
— Ты сейчас звонил тому самому Мракову?
— Да. Наверное, тебе стоит услышать всю историю, которая со мной приключилась.
Последующие полчаса, в который уже раз, я пересказывал события последних дней. Никаких подробностей не утаивал, особенно подробно воспроизвел разговор с Виктором.
— Да, теперь все встало на свои места, — подвела итог Николь. — И твои опасения мне тоже понятны — Виктор не позволит тебе или мне убить Петра.
— Именно поэтому я всю дорогу из аэропорта оглядываюсь назад — вроде, никто за мной не следил. Однако не сомневаюсь, что стоит посетить дом детектива, как за нами тут же увяжется хвост.
— Бесспорный факт, — сказала она. — Мраков преследует свои цели.
— Предлагаю пока что не думать об этом, ведь толком еще ничего не известно. Включая, скольких людей пошлет Виктор следить за нами.
— Будем действовать по обстоятельствам?
— Будем.
— Марк?
— Да, Николь?
— Что ты будешь делать, когда все закончится?
— Первое что приходит в голову — вызволить друга из Ада.
— Ты ведь понимаешь, что это невозможно? — с этими словами Николь подошла ко мне и опустилась на корточки, взяв при этом мою руку в свою. — Ты ни в чем не виноват, это все грехи, даже не твои…
— От этого не легче, поверь…
Мы молча сидели, смотря друг другу в глаза. Странное ощущение — чувствовать себя одиноким, когда рядом есть человек, готовый поддержать в трудную минуту. Но, одиночество еще не самое страшное. Куда ужаснее осознавать свою неуверенность — хватит ли мне духу искупить свою вину перед братом? Если все закончится хорошо и Ангел заберет обратно свой «подарок», то, что мне делать дальше? Пустить себе пулю в лоб, чтобы Денису не было так «скучно в котле»? Или действительно попытаться найти способ спасти его душу, будучи живым? Может ответ кроется в книгах? Данте вполне смог попасть в Ад… Или сейчас я просто ищу отговорку, которая позволит мне пожить еще немного, «преследуя» великую цель? Человек слишком переменчив в своих желаниях и своих мыслях — только вчера казавшаяся отличной идея перестает быть таковой, стоит лишь немного дать волю темным уголкам разума. Самопожертвование это обман — дай человеку минуту подумать и количество желающих героически погибнуть резко сократится. Дай людям час — желающих вообще не найдется, претендент будет выбираться волей жребия сами же этими людьми. Разум гасит огонь души, стоит дать ему волю. Поэтому я восхищаюсь теми людьми, которые поймали момент тишины мыслей. Момент, когда говорит душа. И бросались в огонь, спасая тем самым жизни других. Отец хотел, чтобы люди следовали зову души, но человеческий род пошел другой дорогой — мы последовали за голосом разума. Нами правит холодный расчет и эгоизм, на протяжении всей жизни разум кричит, душа же еле шепчет. Услышав этот шепот хотя бы раз, нельзя дать ему раствориться в небытие, иначе дорога будет одна.
Глава 16
Спустя десять минут мой смартфон издал звук, обозначающий входящее уведомление — сообщение от Виктора с именем и адресом детектива. Вызвав такси, я принялся ожидать, пока переоденется Николь.
Водитель позвонил, как подъехал к подъезду. Мы с Николь вышли из дома и погрузились на заднее сидение автомобиля.
— Ты купила ту квартиру? — спросил я, смотря на проносящиеся мимо машины.
— Слишком дорого, за эти же самые деньги у себя в стране я могу купить двухэтажный дом. Так что просто сняла на время.
— Полностью согласен, — вдруг подал голос водитель спереди. — Неподъемные цены для простого люда.
— Почему нельзя купить квартиру в другом, более дешевом городе России? — никогда не понимал людей, едущих покорять Москву — у себя дома разве плохо? Или крутиться на нескольких работах, не оставляя времени для жизни это считается перспективным?
— Москвич? — спросил водитель.
— Какая разница? — в грубом тоне ответил я.
— Значит москвич, — шофер усмехнулся. — Злые вы люди, не понимаете остальных.
— По-твоему, я считаю себя эгоистичным небожителем?
— Ну, до неба тебе явно далеко, — он расхохотался. — Капюшон посильнее натяни, да и маску надень какую-нибудь.
Я заметил в зеркало заднего вида, как шофер смотрит на отражение моего лица и пытается давить в себе смешки.
— Это смешно?! — выкрикнул я. — Хочешь, я покажу тебе, что такое смешно?!
— Марк, стой! — Николь двумя руками пыталась удержать мою руку, которой я полез за пистолетом. Будучи опять сторонним наблюдателем за происходящим и вспомнив, чем закончился последний приступ, я попытался собрать всю свою волю воедино и не потерять контроль до конца. Тем временем, «другой» Марк уже ударил Николь локтем в нос и наставил оружие к затылку водителя. Мы ехали со скоростью под сто километров в час, на МКАДе.
— Стой, мы же разобьемся! — я пытался докричаться до «другого» меня, но получилось лишь передать мысли.
— Ты ведь сам этого хотел, разве нет? — из моего (моего ли?) рта послышался ответ.
— Нет конечно, что вы?! — паникуя, спросил водитель. Капельки пота начали проглядываться на его висках.
— Не ценой жизни других!
— Гнев так романтичен в своей природе, — сказал «другой» и убрал пистолет. — В следующий раз я не остановлюсь, закончи дело, Марк. Скоро увидимся.
Утраченный контроль над телом вернулся, словно и не исчезал. Машина не сбавляла скорость, только водителя всего начало трясти от страха. Николь молча смотрела на меня и держалась за разбитое лицо.
— Надеюсь, данный инцидент отучит тебя хамить клиентам?
— Вы ме… ме… ня не убьете? — заикаясь, спросил водитель.
— Если только ты пообещаешь довести нас до Царицыно и никому не рассказывать о том, что только что произошло.
— Обещаю! — с этими словами шофер поднял над головой руку с задранным рукавом так, чтобы я смог увидеть его «индикатор». — Вот, видите! Обещаю, клянусь!
Отметок не появилось, хорошо. Страх может сильно мотивировать людей, заставляя их подчиняться твоей воле. Только понять не могу одного — если бы он сейчас погиб, то попал бы в Рай. Тогда чего ему бояться? Инстинкт? Или, может, он не уверен о дальнейшей встрече со своей семьей? Единственный кормилец детей погибнет и тем самым вынудит их пойти по кривой дорожке в поисках заработка?
— Вижу, не паникуй, — сказал я и посмотрел на Николь. — Вот так погиб Денис…
— Я уже поняла, — потирая нос, сказала она. — Ты говорил сам с собой?
— Не знаю, кто это был, но точно не я. Твоя аналогия не уместна.
— Что-то по типу «одержимого дьяволом»?
— Можно и так сказать, — ответил я и глубоко вздохнул. — Он обещал вернуться, не хочу подвергать тебя опасности, так что…
— Сделаем проще — отдай мне пистолет, а с «другим» тобой я уж как-нибудь справлюсь.
— Заранее прощаю тебя, — я передал ей в руки оружие. — Если понадобится — не сомневайся ни секунды.
— Договорились, — произнесла Николь. — Ты чувствуешь, как приходит «одержимость»? Можешь этому сопротивляться?
— Внезапно я ощущаю, что тело более не подчиняется мне. Одной лишь воли не хватает, чтобы вернуть контроль.
— И оба раза это происходило, когда ты испытывал негативные эмоции?
— Предлагаешь мне постараться не раздражаться?
— Просто попробуй, там посмотрим.
Водитель, который слышал весь разговор, осмелился спросить:
— Так это были не вы? Бывает же такое в мире!
— Не испытывай судьбу, — сказала Николь.
Шофер, по собственной инициативе, достал из бардачка аптечку и протянул ее мне. Обработав нос моей «боевой» подруги раствором и наклеив пластырь, я извинился перед девушкой. Оставшуюся дорогу мы провели в полной тишине.
Только сейчас мысли пришли в порядок и я всерьез задумался — что со мной происходит? В любом случае «одержимость» связана с грехами, это вполне логично. Вопрос теперь следующий — почему я становлюсь сторонним наблюдателем, как будто мое тело действительно заняла другая душа? Если бы грехи сотен тысяч (надеюсь, что их количество намного меньше) людей преобладали во мне, то, как минимум на глаза должна была бы опускаться пелена, затмевая рассудок. Потом как в фильмах — очнулся с окровавленным ножом в руках, не понимая, что происходит… Вместо этого у меня получилось вступить с «другим» мной в диалог и даже переубедить.