— Вот я тебя много лет не видел, Коряга, но хочу тебе сказать, из нас троих ты был самым умным. Сашка — талантливый, я — обаятельный, а ты самый умный! — Корягин поморщился. — Давай выпьем, чтобы переварить это все! — Бронислав Петрович разлил по рюмкам, они чокнулись и выпили.
— Только не проболтайся пока…
— Коряга! — воскликнул Бронислав Петрович. — Могила!
Борис работал в газете. Молодой, но на хорошем счету. Скромный, но амбициозный. Послали его в психушку писать о свихнувшейся телезвезде.
Пришлось долго ждать больничного начальства.
— Здрасьте! Вы главврач? Я из газеты. — Борис показал удостоверение. — Мне нужно к Алексею Панченко, а меня не пускают!
— Правильно не пускают. Хватит уже! Я запретил!
— Вы не имеете права препятствовать долгу журналиста! По закону!
— По клятве Гиппократа имею!
— Сейчас-сейчас! — Борис вытащил из кармана диктофон, нажал кнопку. — Вот! Скажите сюда! — Он потыкал пальцем в микрофон. — Значит, вы Гиппократа ставите выше законов нашей страны? Да?
— Катитесь, мне некогда!
— Имейте в виду, я так и напишу! Это вам даром не пройдет!
— Вы уже уходите? А то бы оставались. Проводите этого!
Здоровенный санитар вытолкал Бориса на улицу.
Борис думал над заголовком. Статья получилась интригующей, благодаря некоторым подробностям, которыми автор дразнил читателя и намекал, что за скобками осталось еще больше.
В редакции уже никого не было.
Он напечатал: «Клятва Гиппократа выше законодательства РФ?» Не то.
Стер.
Напечатал: «Что делать с врачами в России?»
Стер.
Напечатал: «Гиппократ. Кто он такой?»
Стер.
Напечатал: «Мы живем в России. При чем здесь Гиппократ?» Это ему понравилось. Он сохранил файл и позвонил:
— Алло! Готова статья. Я такой инсайд нарыл!.. Это будет бомба! Не, не скажу откуда… И карательная психиатрия там получит от меня тоже.
Борис шел домой по ночной улице. Он был воодушевлен, хотя тревожная музыка уже, казалось, звучала. Но можно было ее и не замечать.
Борис надел фартук. Налил на сковородку масло, поставил на огонь. Масло закипело, положил на сковородку скумбрию. Из комнаты послышался скрип.
Борис перевернул лопаткой рыбу, уменьшил огонь и пошел посмотреть.
Ах, если бы был в этот момент рядом с ним такой мудрый человек, как Константин Саввич.
Да откуда!
Вроде бы скрипело из шкафа.
Шел бы ты, Боря, лучше погулял! А на улице уж лучше б тебя слегка сбила машина или укусила незаразная собака, чем то, на что ты сейчас нарвешься!
Ведь это не то как бывает в справедливом бою, когда оторвало руку, а солдат воюет, оторвало ногу, а он ползет; потому что самое важное — кто победит, а остальное — не важно.
Но куда ж он пойдет, когда у него на плите жарится скумбрия?
Борис взялся за ручку и осторожно приоткрыл дверцу.
Раздался скрип.
Он замер.
Еще приоткрыл. Из глубины шкафа вынырнула черная рука, схватила его за воротник и втащила внутрь.
На пол упала лопатка. Бдз!
Катя пришла к Леониду Михайловичу с предложением.
— Мне кажется можно попробовать в кадре Эдика.
— Извини, я его плохо представляю… но ты же сама говорила, что он какой-то тупой, нет?
— В нашем случае — это плюс. Допустим, телевикторина — а я смотрю! Я правильный ответ уже угадала, а игрок еще нет. Я уже и мужу сказала, и маме позвонила, и подруге, все они мной восхищаются и ждут, когда объявят правильный ответ. А когда его, наконец, объявляют, все мои родственники, считают, что победила именно я! И чем человек в телевизоре тупее, тем больше удовольствия.
— …В этом что-то есть… Давай твоего Эдика.
— Нужно только амбиций ему подкачать. У него с самооценкой не очень. Но я ему, кажется, придумала задание. Ты слышал, еще один лизал сковородку?
— Из газеты, да? Какой-то чувачок тоже лизал сковородочку… Так-так… Слушай! — его осенило. — А ведь это — вообще! Это же мы тему начали! — закончил он азартно.