— Папа, Сережа тебе сейчас такое расскажет! Но пообещай мне только, что ты не отнимешь его у меня! Я его уже простила. Сними с него, пожалуйста, эти дурацкие наручники.
Корягин положил на стол ключ. Сергей освободил руки.
— Откуда ты взялся?
Сергей вздохнул и посмотрел на Марину.
— Давайте уж начистоту. Я не сын писателя. Я вор. Залез к Шаповалову, а он меня поймал. Пообещал не сдавать меня мусорам, извините… если я ему буду помогать. Вместо сына… Ну там, по магазинам ходить и прочее. Я, конечно, не собирался… Думал, свалю. Но он познакомил меня с Мариной, а я в нее влюбился. Так что дальше уже все по-честному.
— Он все врал мне!
— А ты? Была такая неприступная… Я думал, ты вообще ничего про это дело не знаешь, а ты…
— Я тебе говорила, ты сам виноват!
Корягин стукнул кулаком.
— Хватит! А чего ты на людей бросался?
— Я мстил!
— …Эх, дочь! В какое же ты положение и меня поставила и жениха своего, ворюгу… — Сергей поморщился. — Ладно… как ты в квартиры проникал, я понял, а чего ты с ними делал, что они потом сами сковородки лизали?
— Я когда к первому под кровать залез, откровенно говоря, не знал, что буду делать. Убивать — я бы не смог… И я … ну, не говорил ему, что я дьявол. Я сказал — я тот, кто был с Мариной… Я не собирался под дьявола косить. Думал — вроде как Зорро или Фантомас… Он сам меня за дьявола принял. Ну, я и подыграл. Говорю — что? Не верил в меня? А я вот он! Лицом к лицу лежим. Ну, мы лежали так под кроватью — нос к носу… Говорю, хочешь нос откушу? Он говорит: нет, я все понял, прошу вас, не делайте этого. Я ему говорю — тогда, говорю, за твои грехи, придешь завтра на работу и скажешь, что ты плохой мальчик. А потом, говорю, иди сразу домой и лижи, сука, сковородку. А если нет — я снова к тебе приду, и тогда… Я не думал, что он такой впечатлительный. А когда с первым получилось, я и с другими также… Тоже с воображением оказались.
— Как-то я и раньше замечал, — сказал Корягин, — что русские люди, в общем, всегда готовы свои грехи искупить. Просто ждут, чтоб кто-то пришел и скомандовал.
Первым делом Корягин с чудом обретенной дочерью и ее женихом, бывшим вором, посетили могилу Татьяны, возлюбленной и матери, на Лукьяновском кладбище в Киеве.
На кладбище их издалека сфотографировали, а они этого не заметили.
Эдик разложил перед Катей фотографии.
— Марина поехала зачем-то в Киев. Я за ней следил. Ничего интересного она в Киеве не делала. Ее сопровождали два каких-то подозрительных субъекта. Пока не удалось выяснить, кто.
— А у чьей могилы они стоят? — Катя показала ему фотографию.
Эдик пожал плечами.
— А что, нужно было посмотреть?
— Знаешь, чем ты покоряешь женщин?
— Чем? — Эдик улыбнулся.
— Таких тупых они никогда не видели.
Эдик перестал улыбаться.
— Когда мы трахались, ты так не говорила.
— Я сама себе говорила: Катя, лови момент, ты сейчас трахаешься с самым тупым чуваком в мире.
— …Вообще-то мне не нравится, когда меня называют тупым.
— И напрасно. Во-первых, это твоя фишка. Во-вторых, вот этот субъект на фото, — Катя постучала по изображению пальцем, — это следователь по делу Панченко майор Корягин. И это о-о-чень подозрительно — что он путешествует с девушкой, про которую Леша Панченко делал свою последнюю программу. А второй субъект — сын писателя Шаповалова.
— …Откуда ты все это знаешь?
— Хм… Знаешь почему ты так здорово трахаешься?
— Почему?
— Тебя мысли не отвлекают. Но ты должен на этой неделе приятно удивить босса. Нароешь что-нибудь интересное — попадешь в кадр.
— Я уже придумал, что делать.
— И что?
— …Не скажу. Ты меня унижаешь.
Катя схватила Эдика между ног.
— Мой гордый и загадочный герой, что ты делаешь сегодня вечером?
— Сегодня я не могу!
— Вот сволочь. Ну и ладно. — Катя отвернулась к телевизору и забыла о нем.
Марина, Сергей и Корягин пили чай с тортом.
У Корягина зазвонил телефон.
— Maйop, я не пойму, за что ты мне мозги полощешь? — спросил полковник.
— Не понял.
— Чего не понял? Мне не докладываешь, дело это дурацкое не закрываешь, я должен от посторонних обо всем узнавать?
— О чем обо всем?
— Звонили с телевидения, говорят, видели тебя в компании этой дьявольской девицы.
— И что такого? Идет следствие, я всех опрашиваю.
— И где ж ты ее опрашиваешь?