— То есть, по-твоему, мы чему-то служили, когда на заводе работали? А чему служили-то?
— До этого пока не додумался я. Раньше думал, что труду. Но вроде как-то корявая мысль выходит, трудились во славу труду. Чему-то другому. А сейчас мы, вроде жрецов, руины обслуживаем, но скоро и они рухнут.
— Мне кажется, на наш век хватит. Но, в целом, стройная теория у тебя. Завод — это был как будто храм… А Лев Денисович у нас за юродивого что ли?
— Святые уходят, юродивые приходят. Такой сценарий уже имелся.
— А я раньше думал, что в истории теория не так связана с практикой, как в жизни. — Сказал Сашка тоже коряво, но понятно. — А чего ты себе телик не заведешь?
— А чего там смотреть. Кино ночью показывают, я уже сплю. Атак, как не включишь, болтают. Про фальсификацию истории теперь. Сидят, круглый стол у них. Сидор Никодимович, зачем же вы утверждаете, что паяльник в жопу засовывать и ставить утюги на живот придумали именно вы? Ведь еще живы люди, которые помнят, как это было… Что нам скажет эксперт? Тот факт, что в каждом доме был паяльник, сам по себе говорит об уровне развития той России, которую мы потеряли.
Следующей ночью Сашка у Лобанова не ночевал. Ночью опять завыли собаки. Лобанов вышел посмотреть. Он последним закрывал ворота и столько собак на территорию протыриться не могли. Их на территории и не оказалось. Зато за забором собралось несколько десятков. Все они сидели на одинаковом расстоянии от заводского забора, как будто боялись приблизиться. И по всему периметру выли, задрав голову. Уринотерапевт тоже оказался на улице. Стоял и смотрел на собак. Ну и дела.
Утром Лобанов встречал Каштанку на проходной.
— Ты подумал, о чем я тебе сказал?
— Не понял.
— Не придуривайся. Если до завтра не отменишь мероприятие, я сам отменю.
Каштанов не любил, когда ему сутра портили настроение. Он от этого заводился, а это приводит к стрессам. Резко зазвонил телефон. Это директриса биодобавок.
— Завтра к вам приедут оформители. Мы обсуждали с вами строительные леса, если их нельзя разобрать, нужно хотя бы как-то творчески вписать в пространство.
— Извините, это в каком смысле?
— Прикрыть или украсить.
— А… да.
— У вас все нормально?
— А что?
— Просто предупреждаю, что если с вашей стороны не будут решены все вопросы, последствия я вам обещаю самые неприятные.
— Я думаю, что с нашей стороны… Но… знаете, у нас тут один человечек работает по технике безопасности, он, честно говоря, угрожает сорвать мероприятие.
— …Когда мы подписывали с вами договор предполагалось, что вы отвечаете по своим обязательствам…
— Конечно, отвечаю, а как же не отвечать… по своим обязательствам…
— А что же вы мне тогда рассказываете какую-то муть? Хотите набить цену?
— Ни в коем случае! Вы меня неверно поняли!
— А что тогда?
— У нас все хорошо, и мы очень рады сотрудничеству… Просто он сумасшедший.
— Это ваши проблемы, что вы работаете с сумасшедшими. Кроме того, что вы не получите денег, проблем у вас прибавится. Знаете, каких?
— …Каких?
— Каких только можете себе представить, таких и прибавится. Всего хорошего.
Каштанов сидел и не знал, что теперь делать.
— И чего теперь? — спрашивал он сам себя раз за разом. В его голову приходили разные версии, например, можно ли, чисто теоретически, заказать Лобанова. Хорошо было бы еще, чтобы Лобанов умер самостоятельно, но на это надежды маловато. Что же еще? Что же еще?
Зазвонил телефон.
— Это снова я. Судя по вашему настрою — вы не в состоянии справиться с вашей проблемой, придется подключаться. Я отвечаю перед нашим основным акционером за это мероприятие. Так вы говорите — он сумасшедший?
— Может быть, я не правильно выразился. Так-то он нормальный…
— У меня нет времени на неконструктивные разговоры… Есть ли у вас еще кто-то, кто похож на сумасшедшего?
— А как же! Есть, конечно!
— Отлично. Слушайте задачу. Пункт первый: нужно чтобы этот «сумасшедший номер два» и этот ваш проблемный «сумасшедший номер один» оказались вместе, скажем в 16 часов. Пункт два: они должны быть на взводе: ругаться или, если получиться, драться — это было бы предпочтительней. И вы там тоже нужны поблизости для координации. Проще говоря, вам нужно стравить их. И не говорите, что вы этого не сможете сделать.
Каштанов прошелся по территории завода. Нарисовался, как обычно, уринотерапевт.
— А я вас искал, Лев Денисович! — Лев Денисович очень удивился. Он привык к тому, что его избегали.