— Дорогой наш султан! Можно я вас сегодня буду так называть? Посмотрите, как интересно получилось, что день рождения нашей фирмы совпал с днем рождения одной нашей сотрудницы Киры. — Она показывает на женщину, которая почему-то не так уж принаряжена и накрашена.
Да это ж бывшая лобановская жена! Сашка чуть с крыши не свалился.
Видно, что эта встреча боссу неприятна и он, глядя в небо, практически на Сашку, повторяет несколько галопом ранее произнесенную речь о русских женщинах и когда экспресс-методом добирается до коня и избы, именинница поднимает руку, на руке браслет, а в ней пистолет и стреляет шефу в шею. Пуля пробивает какую-то шейную артерию, струя крови хлещет на всех окружающих.
Шефа подхватывает Демьянович. Пытается пальцами зажать рану, но получается как в детских играх с фонтанчиками, тугие струи вырываются у него из под пальцев и обдают всех вокруг. Все молчат и только тетя-мурлыка, остановившая Копытина, что-то неразборчиво причитает. Потом слышно, она кричит: «Простите! Простите! Я не знала! Простите!» А потом кровь иссякает, а вместе с ней и жизнь коммерсанта.
Начинается общий визг, гвалт, метания и бестолковщина. Потом все стихает и эту, которая стреляла, держат за руки. Тетки бьют ее по лицу.
И тут директриса включает микрофон.
— Коллеги… Благодаря Якову Васильевичу, которого все так любили, у всех были заработки, они росли… мало того, Яков Васильевич всех любил и всем и каждой помогал… у него собака и кошка, остались две дочки заграницей, и вот эта сволочь его убила и всему нашему бизнесу получается теперь копец! Всей благородной деятельности, включая благотворительность, копец! И многие… мно-о-огие из вас вскоре окажутся на улице и сдохнут на помойке от голода!
Речь вышла зажигательная, по ходу публика еще больше завелась. Все кричали, что у них так все было хорошо, благодаря Якову Васильевичу, которого все так любили, у них так прекрасно шли дела, да будь она проклята, эта тварь, которая лишила их его самого и уверенности в завтрашнем дне. Дрянь! Мерзавка! Как такие ходят! Как земля носит! И уже звучит предложение отомстить. И даже сделать это немедленно. Конечно, ей много не дадут, вдруг у нее уже есть справка, что она психбольная, или вдруг эту справку она вот-вот получит и скроется от справедливого наказания в психушке. А тут уж они все, у которых на глазах это происходило, как коллективный разум, как гражданское общество, обязаны осуществить акт социального возмездия. И по ходу речи убийцу Копытина метелят сначала самые оголтелые, а потом уже и все подряд.
Трубку взял тот самый лейтенант. Сашка пытается ему обо всем сразу рассказать, чтобы они приезжали, а то будет еще хуже и неизвестно что…
— О! — говорит лейтенант. — Старый знакомый! Вас там по новой лопатой стукнули или вы с прошлого раза не отошли?
В это время Киру били кирпичами, палками, всем, что попадалось под руку. И тут тетя, задержавшая на свою беду босса, подняла с земли пистолет и выстрелила в Киру. Конечно. Ей же надо оправдаться перед коллективом. Кира упала. Все смолкли.
— Сестры! Раз уж так вышло! — директриса пробивалась сквозь толпу с канистрой. — Давайте избавимся от нее! — Она облила тело бензином и подожгла, выхватила у тетки пистолет и кинула туда же. В огонь.
Пока пламя распространяется, слышатся звуки как ночью. Как будто ветер дует в огромное бутылочное горлышко. Сначало низко, еще ниже, а потом срывается.
А Кира вдруг вскочила, и заметалась, горящая, билась об стенки и людей.
Тут и все заметались, обожженные ей и испуганные!
Рванула канистра, вспыхнули шарики с гелием, запылали леса, а тут еще кто-то сшиб в давке опору и сверху на женщин полился гудрон.
Черные женщины горели, кричали, катались по земле.
Сашка помчался вниз, размотал пожарный шланг и стал их всех поливать.
Огонь бушевал.
Приехали пожарные. Выжившие обгорелые тронувшиеся умом бродили вокруг и стонали. А когда огонь стих, начали голосить, вот как бабы умеют, сначала одна, потом другая, и целый хор. Тут и милиция подъехала, но долго не могла разобраться, что происходит. Видно, что ужас-ужас, а чего и как — попробуй, разберись в таком чаду.