Но услышать его сейчас оказалось ужаснее смерти.
2
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, с трудом выдавливая слова, застревающие у меня в горле.
– Я должен был увидеть тебя, Ви. Не смог ждать еще две недели.
Я молилась о том, чтобы посреди пола разверзлась бездна и поглотила меня.
– Мне… нехорошо. Уходи. – И это была не ложь. Я чувствовала, что меня вот-вот стошнит.
Голос Рика прозвучал ближе:
– Мне просто нужно было…
– Ты что, оглох? – в панике прокричала я. – Убирайся отсюда!
Но он не уходил, и я закрыла лицо обеими руками.
– Прошу прощения, – сказала мама. – Я провожу вас.
На минуту в воздухе повисла тишина, но после я вновь услышала голос Рика, звучащий до боли мягко.
– Я знал, что камера на твоем ноутбуке не сломана. Знал, что ты рассказывала мне не все.
Оттого что Рик поймал меня на лжи, досада захлестнула меня целиком. Я соврала, что камера сломалась, когда он попросил меня снова связаться с ним по скайпу. Ощутив, как по ладони пробежала первая слеза, я проглотила остальные слезы.
– Пожалуйста, – он оказался еще ближе, и застрявший у меня в горле ком угрожал в любой момент прорваться с потоком слез, – поговори со мной.
– Я хочу, чтобы ты ушел, – задыхаясь, повторила я. Не в силах скрыть боль, я почувствовала, что уже не могу сдерживать слезы. Еще сильнее вдавив лицо в ладони, словно пытаясь закопаться в самой себе, я сдалась под натиском эмоций и в слезах простонала: – О боже…
– Не предполагала, что это так ее расстроит. Вам действительно лучше уйти. – Мамин голос звучал уверенно, но тревожно.
– Со всем должным уважением, миссис Варгас, но уйти – это последнее, что мне сейчас следует сделать, – твердо заявил Рик и, присев на кровать возле меня, сказал уже мягче: – Рене, я готов вынести все. Я хочу тебе помочь.
Он произнес мое имя с особенной нежностью, невольно причиняя мне боль.
– Никто не может помочь мне! – всхлипывая, прокричала я.
Рик вздохнул и спросил мать:
– Могу ли я минутку побыть с ней наедине?
– Вы ее только расстраиваете. – Мамин голос дрожал от волнения. – Вы должны уйти немедленно, или я вызову полицию.
Загнав боль и нерешительность в угол, я подняла лицо. Довольно. Он и так все знает, и скрываться теперь не имеет смысла. В конце концов, я все равно собиралась сегодня признаться ему во всем, а раз уж он сам все увидел, то оно и к лучшему.
Сделав тяжелый вдох, я убрала от лица руки.
– Все нормально, мам.
– Уверена? – обеспокоенно спросила она.
Я кивнула.
– Подожду снаружи, – сказала мама и вышла, захлопнув за собой дверь.
Закрыв глаза, я глубоко вздохнула, прежде чем решиться взглянуть на Рика. Конечно, с открытыми глазами я увижу его не намного лучше, чем с закрытыми. Но вот закрыть уши стало бы для меня своего рода спасением – очень тяжело было слышать его сочувственный вздох.
Я ждала, но Рик все молчал.
Открыв глаза, я убедилась, что он все еще здесь: загорелый блондин в темной футболке.
– Тебе больно? – наконец тихим голосом спросил он.
Бессознательно я мотнула головой, прежде чем ответить:
– Не особо. Во всяком случае, от физической боли я не страдаю.
– Почему ты не рассказала мне? – В его голосе не прозвучало отвращения, которое я представляла себе, множество раз прокручивая в голове эту сцену.
– Потому что мое лицо омерзительно, – ответила я, снова закрывшись руками.
Я не сдержалась и захныкала. Рик подошел и убрал мои руки от лица, взяв его в свои – в свои теплые и крепкие руки. Год мы общались через скайп и по телефону, и теперь оказалось так чудесно и страшно одновременно наконец ощутить его прикосновение.
– Ты не мерзкая, Ви. Ты все та же. Просто немного… другая.
Я нервно усмехнулась, и пару капель слюны полетели в сторону Рика.
– Спасибо, но я уже принял душ, – сказал он с улыбкой.
Я вновь рассмеялась, на сей раз аккуратнее. Но слезы все еще текли из моих глаз.
– Эй! Я, конечно, чувствительный парень и все такое, но слезы выводят меня из себя.
– Сильнее, чем мое лицо? – смеясь сквозь слезы, спросила я.
– Гораздо сильнее, чем твое лицо.
Мои истерические смешки утихали, и теперь мы с Риком просто сидели, смотря друг на друга. Я больше не порывалась закрыть лицо, хотя и нелегко было выносить тяжелый изучающий взгляд Рика.
– На самом деле, все не так уж и плохо, – наконец сказал он.
Отвернувшись, я устремила взгляд в окно и вытерла слезы со щек, задев зудящий шрам.
– Спасибо, парень. Мне полегчало.
– За этим я и приехал, Ви. Что с того, что у тебя есть шрамы? Кому какое дело? В конце концов, они делают тебя уникальной.