– Нет никакой проверки.
Сережа осторожно поддел крохотный камушек носком ботинка и порадовался, что тот улетел далеко-далеко. Почти к самому колесу четвертой с краю машины. А это почти десять метров. Результат.
– Но хорош спать, Глеб, – проворчал Сережа, поворачиваясь к напарнику спиной. – Вдруг нагрянут, а у тебя морда заспанная. Шея в порезах. Топором, что ли, брился?
– Почему топором? – не понял Глеб.
Осторожно зевнул, прикрывая ладонью рот. Поправил форменную рубашку, отряхнул штаны.
– В темноте.
– Что в темноте? – повернулся к нему Сережа.
Камень он не нашел возле четвертой с краю машины. Видимо, залетел под нее. Попинать больше было нечего. Он расстроился. Почему? Даже странно.
– В темноте брился. – Глеб аккуратно закрыл дверь будки и зашагал в его сторону.
– Света не было?
– Свет был. Народ спал. Просил не включать свет. Сам видал, душевая у нас начинается в ногах. Даже перегородки нет. Свет включаешь, горит на всю комнату.
– А-а-а, понятно. – Сережа уставился на задний бампер иномарки, под которую закатилась его забава. – Это объясняет.
– Ну да. Это все объясняет.
Глеб покосился на него. Он часто не понимал, когда Сережа серьезен, когда прикалывается, а когда откровенно глумится. Он вообще его ни черта не понимал.
– Не всем же так с жильем повезло, – не выдержал, упрекнул напарника Глеб. – Мы на двухъярусных кроватях, с одной лампочкой, а некоторые из апартаментов на работу приезжают.
– Я предлагал тебе угол, – напомнил Сергей и пошел вдоль левого бока машины, пытаясь заглянуть внутрь.
– Предлагал.
– Ты отказался.
– Отказался.
– А почему? – Сергей встал возле водительской двери.
– А потому, что нет у меня никакой возможности пылить деньгами, – с раздражением отозвался Глеб и принялся елозить по чистому асфальту подошвой левого ботинка. – У тебя есть возможность, а у меня нет.
– Почему?
– А потому, что у меня семья, мать твою! – взвился Глеб. – И я дважды в месяц, в дни аванса и зарплаты делаю переводы. И экономлю, на хрен, на всем. И жить вынужден бесплатно в общаге для персонала! А не в квартире за забором.
– И регулярно поэтому не высыпаешься. И спишь на работе. И уже дважды нас с тобой оштрафовали, коллега. Конечно, это не перекрывает аренду моего жилья, но…
– Да иди ты, Серега, куда подальше! Не могу я себе позволить снимать квартиру.
– Даже на двоих?
– Даже на двоих. – Глеб отвернулся, намереваясь уйти.
– А мне видится другая причина, коллега, – заметил с усмешкой Сергей, рассматривая сутулую спину напарника. – Экономия твоя тут ни при чем.
– А что при чем? – Глеб остановился, настороженно затих.
– Не что, а кто.
– И кто же?
– А горничная, обслуживающая десятый корпус. Разве нет? – Сергей подмигнул резко обернувшемуся Глебу. – И не высыпаешься ты, брат, не из-за соседей по комнате, а из-за соседки, к которой бегаешь на свидания.
– Откуда знаешь? – глаза напарника забегали. – Доложили уже, да? Кто еще в курсе?
– Не знаю, кто в курсе. Кому она могла проболтаться. Мне никто не докладывал. Просто сопоставил факты и сделал вывод. Но ты должен понимать, Глеб, что если об этом узнают, тебе тут не работать. Помнишь, что говорилось в договоре?
Глеб промолчал, покусывая губы. Он так всегда делал, когда трусил.
– Если не помнишь, то я освежу твою память.
– Освежи, – буркнул Глеб.
– А там говорилось, что на территории отеля запрещены всяческие отношения среди обслуживающего персонала. Любое подозрение карается увольнением. Разве нет?
Сергей нагнулся, сложил ковшиком ладони возле водительского стекла и, приблизив к нему лицо, заглянул внутрь.
– Че ты носом ерзаешь по стеклу, Серега? – воскликнул Глеб, сунул руки в карманы, сжал кулаки, карманы оттопырились, будто в них было по большому яблоку.
– Да так. Просто смотрю, – отозвался Сергей рассеянно. – А насчет горничной я не шучу. Доложит кто, вылетишь. Оно тебе надо?
– Не надо. Не надо. – Глеб замотал головой и вдруг возмущенно воскликнул: – Но я мужик! Молодой, здоровый! Мне баба нужна, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Сергей.
Его нос, плотно прижатый к стеклу водительской двери, прочертил потную полоску.
– Поэтому я не живу в общаге, а снимаю «однушку» за забором. Да, не очень дешево, зато у меня есть личное пространство, которое никто не попирает. И в постель мою никто не заглядывает.
«Ничего бы там особенного не обнаружили, конечно, – подумал он тут же. – Точнее, ничего, кроме одиночества».
– Да, стал бы ты терпеть, если бы я таскал в квартиру девок, – не поверил Глеб и покрутил головой. – Тоже начал бы ворчать.