Дурак! Какой же он дурак. Но ей самой так хотелось совершить ошибку. Прижаться близко-близко и прокусить тонкую кожу, под которой призывно билась артерия. Почувствовать жар, так отличный от ее могильного холода. Отпустить прошлое, встать на одну ступеньку со всеми этими чудовищами. Перестать бояться. Хозяина, отца Андерсена, себя. Шомпол, которым она чистила оружие, погнулся от давления пальцев, и Серас зажмурилась, пытаясь взять себя в руки.
*
Тревога не отступала все утро, из-за чего Серас была рассеянной и нервной. Капитан, словно забывший о вчерашнем, подшучивал над её ошибками, она то пыталась отпираться, то смущенно улыбалась. Как обычно. А для совершения ошибок имелся серьезный повод — Уолтер предоставил ей новое оружие, «Харконнен», версия вторая, на фоне которой первый выглядел (и ощущался) пластиковой игрушкой. Что за стремление к гигантизму у этого человека? Или, раз она вампир, то можно ничем, даже здравым смыслом, себя не ограничивать?
Сегодня было полегче. Порез на плече Бернадотте совсем затянулся, и у неё не кружилась голова от самого факта его присутствия. После полудня сэр Хеллсинг, как это часто случалось в последнее время, отправилась на встречу в Лондон, прихватив с собой дворецкого. Хозяин скользнул за госпожой тенью, ничего не сказав, но Серас чувствовала нутром, что он отсутствует в поместье. Записав именно это в причины своего беспокойства, она ещё немного успокоилась. Конечно, после нападения братьев Валентайн оставаться в доме в качестве охраны было волнительно, но для этого они с «Дикими гусями» тут и находились.
К вечеру все совсем сгладилось. Им доставили груз, ребята занялись им, а ей дали «вольную» — организация обороны, в этом смысле, в её обязанности не входила. Было немного обидно, но, честно говоря, Серас оказалась опять совсем не против вернуться в подвал. Без крови она действительно утомлялась или что-то вроде того и была вынуждена спать в гробу практически ежедневно, в отличие от Алукарда, который, казалось, никогда толком не отдыхал.
Пришлось, правда, перед уходом позаботиться об оружии и боезапасе в соответствии с инструкциями полной боеготовности — она расстреляла пол магазина, привыкая к возможностям новой игрушки. К сожалению или к счастью, её чувства были острее, чем дальность почти всего, что у них имелось в арсенале, так что приходилось думать не только о собственных, но и чисто технических ограничениях. К тому же таскать за неё её же вооружение никто был не обязан и, собственно, не мог. Вес был запредельным для обычного человека, да и никаких штатных грузчиков у них, конечно, не имелось, так что те же ящики со взрывчаткой «гуси» носили сами. Они почти разгрузили целый фургон и спешили побыстрее закончить с этим. Капитан разразился бранью из-за нерасторопности подчиненных и сам взялся помогать. Серас не смогла сдержать улыбки, все же не зря другие солдаты так его уважали — язык без костей, но человек дела.
Ящик перевесил в сторону, и Бернадотте перехватил его поудобнее, тут же раздраженно цыкнув. Ему потребовалась секунда, чтобы сообразить и найти её взглядом, хоть она и стояла с пушкой наперевес в нескольких десятках метров. Ей потребовалось ещё две, чтобы уговорить себя не дергаться и не поддаваться хищным позывам. И не дышать — сегодня было довольно ветрено. Серас сжала пальцы, надеясь, что не погнет металл ценного груза, и как можно быстрее зашагала к зданию.
Из оружейной она сразу направилась в обеденную и рывком открыла дверцу небольшого холодильника, замаскированного под обычный шкафчик. Прозрачный пластик просвечивал красным. Серас потянулась к ближайшему пакету, но так и остановилась на полпути, а потом и вовсе сделала несколько шагов назад, скривив лицо и закусив губу.
— Господин Бернадотте, не подходите, — голос звучал сдавленно, так как она прикрыла рот и нос ладонями.
Бесполезно, запах проникал в ноздри и так, а расстояние между ними она могла преодолеть в один миг, как бы далеко, в пределах одного помещения, он не находился. Капитан тоже это знал или даже не задумывался об опасности, потому что спокойно прошел вглубь комнаты. Неужели он совсем не боялся? Видимо, ей везет на безумцев.
— Так ты поэтому от меня бегаешь, Серас? — он указал на руку с неровно наклеенными пластырями над ободранной кожей. — Хочешь меня?
И ухмыльнулся так торжествующе, как будто подловил её на горячем.
— Мне нужна кровь, — попыталась уверенно отрезать она, но подавилась слюной. — Любая.
— Так пей её, вон же, целый холодильник!
Серас скосила глаза, будто ей необходимо было удостовериться, что камера действительно полна, и опять уставилась на капитана.
— Все не так просто, господин Бернадотте.
— Что же тут сложного, Серас? Ты вампир, вампиры пьют кровь, в чем проблема? — он шагнул ещё немного ближе, но начал обходить стол с противоположной от неё стороны.
— Вам не понять.
— Возможно. Но раз твои хозяева считают, что это необходимо, значит, так оно и есть. И если ты будешь в полной силе, когда начнутся неприятности, это всем нам будет только на руку.
Она часто заморгала и посмотрела на запасы донорской крови снова, да с такой ненавистью, как будто рассчитывала, что от этого они превратятся в нормальную человеческую еду. Капитан говорил правильные вещи, конечно, об этом же ей талдычили все сопричастные с удивительным терпением, но…
— Не устраивают условия работы, Серас? Объявляешь голодовку?
Он сравнялся с нею и встал рядом с холодильником.
— Нет, я… — она смутилась, замешкалась и отчаянно покраснела.
Неудивительно, что капитан не принимал её всерьез. Страшный вампир из неё был так себе, только очень временами.
— Может, тебя ещё и уговаривать надо? С ложечки кормить?
— Это же даже не стейк слабой прожарки, это кровь! Человеческая кровь! Неужели вы…
Она вспыхнула, но не успела договорить, как капитан уже выхватил пакет из камеры и без труда выдернул ограничитель зубами. В воздухе мгновенно запахло новой, чужой кровью. Конечно, Серас не удержалась и вдохнула полной грудью, отняв руки от лица. Это оказалось вполне терпимо, жидкость была холодная и какая-то стерильно отталкивающая, как будто искусственная, особенно на фоне по-прежнему присутствующего в воздухе запаха крови капитана.
— Господин Бернадотте… — прошептала она, но этому предложению тоже суждено было остаться незаконченным.