Альрик кивнул, и Ольга поспешила в дом. За ужином разговор крутился вокруг новостей, принесённых купцами, но Ольга была необычно молчалива. Мысли о грядущей войне не давали ей покоя. Что принесёт северный князь их маленькому поселению? Сохранит ли он их жизни и обычаи или сотрёт с лица земли, как многие завоеватели до него?
Ночью Ольге снился сон — она стояла на высоком холме, глядя на огромный город, раскинувшийся у реки. Город пылал, языки пламени поднимались к небу. А над горящими домами кружили вороны, чьи крики сливались в одно слово: «Судьба, судьба, судьба…»
Ольга проснулась в холодном поту задолго до рассвета. Сон был настолько ярким, что она всё ещё чувствовала запах дыма и слышала крики воронов. Не в силах снова заснуть, она тихо оделась и выскользнула из дома.
Предрассветный воздух был холодным и чистым. Ольга быстро шла к своему любимому месту у реки, где старый дуб склонялся к воде, словно желая увидеть своё отражение. Вопреки обыкновению, сегодня там уже кто-то был.
— Ты рано, — сказала Ольга, узнав силуэт Альрика.
— Как и ты, — ответил он, не оборачиваясь.
— Мне приснился странный сон, — призналась Ольга, подходя ближе. — Горящий город и вороны, кричащие о судьбе.
Теперь Альрик обернулся, и его лицо в предрассветных сумерках казалось высеченным из камня.
— Сны иногда говорят правду, — сказал он. — Особенно тем, кто умеет слушать.
— И что говорит мой сон? — спросила Ольга, садясь рядом с ним на поваленное дерево.
— Что грядут перемены, — ответил Альрик. — И что ты будешь частью их.
Ольга замолчала, обдумывая его слова. Какую роль она, простая девушка из поселения полян, могла сыграть в судьбе целых народов?
— Ты обещал рассказы о дальних странах, — напомнила она, решив сменить тему.
Альрик кивнул и начал говорить. Его голос, спокойный и глубокий, рисовал перед внутренним взором Ольги картины великих городов и древних храмов, песчаных пустынь и бескрайних снежных равнин, королей в золотых коронах и мудрецов в простых льняных одеждах.
Когда солнце окончательно поднялось над горизонтом, Ольга сидела, зачарованная, забыв о времени и о своих обязанностях.
— Ты говоришь так, словно видел всё это своими глазами, — сказала она наконец. — Даже то, что было давным-давно.
Альрик улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
— Просто хорошая память на рассказы других, — сказал он. — А теперь твоя очередь. Расскажи мне о здешних местах.
И Ольга рассказала — о тайных тропах в лесах, о древних курганах, которые, по преданиям, хранили сокровища забытых народов, о священных рощах, где до сих пор приносили жертвы старым богам.
— А вот там, — указала она на едва заметный холм вдалеке, — есть пещера. Старики говорят, что раньше в ней жили странные люди — не похожие ни на нас, ни на кого из известных народов. Они знали тайны камня и металла, умели говорить с духами земли.
— Интересно, — задумчиво произнёс Альрик. — Не покажешь мне эту пещеру?
— Могу, — кивнула Ольга. — Но не сегодня. Мне нужно помогать матери и смотреть за Йорном.
— Конечно, — согласился Альрик. — Долг прежде всего.
Когда они возвращались в поселение, Ольга заметила странное оживление. Люди собирались группами, о чём-то встревоженно переговариваясь.
— Что случилось? — спросила она у пробегавшего мимо мальчишки.
— Гонец приехал из Киева! — выпалил тот. — Говорит, огромное войско движется с севера! Сотни ладей со щитами на бортах!
Ольга бросила быстрый взгляд на Альрика. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то… удовлетворение? Он знал, понимала Ольга. Знал задолго до гонца.
— Кажется, время перемен наступило раньше, чем мы думали, — тихо сказал Альрик.
Ольга почувствовала, как холодок пробежал по спине. Её сон, предупреждение умирающего старика, спокойная уверенность этого странного купца с севера… Всё указывало на одно: мир, который она знала, подходил к концу. И где-то глубоко внутри Ольга понимала, что её собственная судьба тоже стоит на пороге великих перемен.
АСКОЛЬД
Аскольд медленно поднялся по ступеням высокого терема, стоявшего на самом высоком из киевских холмов. Годы всё тяжелее давили на плечи, заставляя колени ныть при каждом шаге. Воины, встречавшиеся ему на пути, почтительно склоняли головы. В их глазах он видел уважение, смешанное с жалостью — чувство, которое старый правитель ненавидел больше всего.