Наверху, на открытой галерее, выходившей на Днепр, его ждал Радим — седобородый воевода, служивший ещё Диру, прежде чем тот разделил власть с Аскольдом.
— Князь, — поклонился Радим, когда Аскольд наконец поднялся. — Дозорные заметили ладью. Идёт с юга, под византийским флагом.
— Посольство? — Аскольд прищурился, вглядываясь в речную гладь, где виднелась приближающаяся точка.
— Похоже на то, — кивнул Радим. — Малая ладья, не боевая.
Аскольд оперся на резные перила, чувствуя, как ноет старая рана в боку — память о давней битве с печенегами. Послы из Византии… Это могло означать новый торговый договор, предложение военного союза или весть о готовящемся конфликте. С тех пор, как десять лет назад он возглавил поход на Царьград, отношения с империей оставались напряжёнными, но взаимовыгодными.
— Готовьте приём, — распорядился Аскольд. — И созови старейшин. Пусть будут в палате к полудню.
Радим кивнул и удалился, оставив правителя наедине с мыслями. Аскольд продолжал смотреть на реку. Днепр был жизненной артерией Киева, связывая северные леса с южными степями, восточные земли с западными. «Путь из варяг в греки» — так называли эту древнюю дорогу торговцы. По ней струились богатства, текли вести, двигались армии.
Город, раскинувшийся на холмах у его ног, сильно изменился за годы правления Аскольда. Выросли новые кварталы, окрепли стены, в торговых рядах слышалась речь десятка разных народов. Киев уже не был просто крупным поселением — он становился настоящей столицей, сердцем земель, которые однажды назовут Русью.
Аскольд улыбнулся своим мыслям. Кто бы мог подумать, что простой дружинник из свиты Рюрика зайдёт так далеко? Когда они с Диром покинули Новгород, неудовлетворённые жизнью в тени амбициозного конунга, у них не было ни богатства, ни власти — только мечи, верные товарищи и жажда славы. А теперь…
Его размышления прервал звук шагов. На галерею поднялась женская фигура — Ярослава, его единственная дочь. В свои двадцать лет она сочетала красоту матери с характером отца, что порой становилось настоящим испытанием для княжеской семьи.
— Снова смотришь на реку, отец? — спросила она, становясь рядом. — Говорят, приближается византийское посольство.
— Вести распространяются в Киеве быстрее ветра, — проворчал Аскольд, но без раздражения.
— Быстрее ветра распространяются только сплетни, — улыбнулась Ярослава.
Аскольд бросил на дочь внимательный взгляд. В последнее время она выглядела обеспокоенной, словно что-то тяготило её душу.
— Что-то случилось? — спросил он прямо.
Ярослава помедлила, словно решая, стоит ли говорить.
— Видела сон, — призналась она наконец. — Уже третью ночь подряд. Будто тёмный воронь кружит над Киевом, а на его крыльях — лики северных богов.
Аскольд нахмурился. Он никогда не был суеверным человеком, полагаясь больше на острие меча, чем на толкования знамений. Но сны Ярославы часто сбывались — этот дар она унаследовала от матери, происходившей из рода местных волхвов.
— Что думаешь? — спросил он серьёзно.
— Думаю, что беда идёт с севера, — ответила Ярослава. — Не в первый раз видишь этот сон?
— Да, — кивнула девушка. — После него всегда просыпаюсь в холодном поту.
Аскольд задумчиво погладил седеющую бороду. С севера… От Новгорода? От Рюрика остался сын, Игорь, но мальчишка ещё слишком молод для серьёзных походов. А регент, Олег… Он был хитёр и амбициозен, как говорили купцы. Но открыто выступить против Киева?
— Радим! — позвал Аскольд, и старый воевода немедленно появился, словно ждал за углом. — Отправь гонцов на север. Пусть разузнают, что происходит в Новгороде.
— Уже отправил, князь, — ответил Радим. — Ещё неделю назад.
Аскольд одобрительно кивнул. Радим всегда был на шаг впереди.
— И что они донесли?
— Пока ничего. Либо не вернулись, либо задержались.
Это было тревожным знаком. Обычно гонцы возвращались через десять-двенадцать дней, если не случалось непредвиденных обстоятельств.
— Удвой дозорных на реке, — распорядился Аскольд. — И отправь лазутчиков в ближайшие поселения. Если большое войско движется с севера, люди будут говорить.
Радим поклонился и снова удалился. Ярослава продолжала смотреть на реку, в задумчивости теребя амулет на шее — деревянный символ Перуна, покровителя воинов.