Олег наблюдал за этими приготовлениями, лично проверяя каждую деталь. Ничто не должно было выдать их истинных намерений до решающего момента. Когда солнце начало клониться к закату, он собрал своих ближайших воевод для последних наставлений.
— Завтра на рассвете выдвигаемся, — сказал он. — Пять ладей, без знамён, со спрятанными щитами. Пройдём последний поворот реки к полудню, чтобы солнце светило нам в спину, а не в глаза.
— А если стража у ворот будет слишком подозрительной? — спросил Асмунд.
— Тогда действуем силой, — ответил Олег. — Но этого лучше избежать. Шум привлечёт внимание, и элемент неожиданности будет потерян.
Остаток ночи прошёл в тишине. Воины отдыхали перед важным днём, только дозорные бодрствовали, охраняя лагерь. Олег долго не мог заснуть, перебирая в голове все возможные варианты развития событий, все случайности, которые могли помешать плану.
Когда он наконец погрузился в беспокойный сон, ему приснился странный сон. Он видел себя стоящим на высоком киевском холме, в руках — меч, перед ним — Аскольд, смотрящий с вызовом и презрением. Но когда Олег замахнулся для удара, Аскольд вдруг превратился в огромного змея, чьи кольца охватили весь холм. Змей зашипел, раскрывая пасть, и Олег с ужасом увидел в его глазах отражение собственной смерти.
Он проснулся в холодном поту, когда первые лучи солнца уже касались реки. Сон растворился в утреннем свете, оставив лишь смутное чувство тревоги. Олег отогнал эти чувства, сосредоточившись на предстоящем дне. Для суеверий не было места в его планах.
Пять отобранных ладей вышли на середину реки, когда солнце поднялось над горизонтом. Остальное войско скрылось в прибрежных зарослях, готовое выдвинуться по первому сигналу. Олег стоял на носу передовой ладьи, рядом с ним — Игорь, одетый в лучшие одежды, какие только можно было найти в походе. Молодой князь выглядел торжественно и чуть напряжённо, но держался достойно.
— Помни, — тихо сказал ему Олег, — ты — сын Рюрика, законный наследник этих земель. Когда увидишь Аскольда, смотри на него не как проситель, а как господин, временно уступивший своё место узурпатору.
Игорь кивнул, не отрывая взгляда от горизонта, где скоро должны были показаться холмы Киева.
— А если он не выйдет к нам? — спросил юноша. — Если заподозрит ловушку?
— Выйдет, — уверенно ответил Олег. — Аскольд слишком горд, чтобы прятаться за спинами дружинников. И слишком любопытен, чтобы не взглянуть на купцов, прибывших из его родных земель.
Река нежно качала их ладьи, неся к судьбе, которая ждала за поворотом. Воздух был свеж, небо ясно — словно сами боги благословляли этот поход. Олег вдохнул полной грудью, чувствуя, как кровь быстрее течёт по венам в предвкушении близкой битвы.
«Сегодня начинается новая эра, — подумал он. — Сегодня рождается держава, которая объединит все эти земли под единой рукой».
С этой мыслью он дал знак гребцам ускорить ход. Ладьи устремились вперёд, рассекая гладь Днепра, навстречу городу, который должен был стать жемчужиной в короне нового государства.
Матерью городов русских.
ИГОРЬ
Киев вырастал на горизонте, словно видение из легенд — деревянные стены на вершинах крутых холмов, дым от очагов, поднимающийся к ясному небу, блеск реки у подножия города. Игорь стоял на носу ладьи, сжимая в ладони амулет — маленький серебряный топор, подарок Хельги перед отъездом. «На удачу, — сказала она, — и чтобы боги хранили тебя».
Теперь, глядя на приближающийся город, Игорь понимал, что никакие амулеты не защитят его от страха, который холодной змеёй сворачивался внутри. Не страх смерти — к нему он был готов с детства. Нет, это был страх не оправдать ожиданий, оказаться недостойным своего имени и крови. Если их план провалится, если Аскольд раскроет обман раньше времени, вина ляжет не только на Олега, но и на него, Игоря, сына Рюрика, именем которого затевалось всё это предприятие.
— Нервничаешь, княжич? — тихий голос Альрика заставил его обернуться.
Купец стоял позади, спокойный и собранный. В простой одежде торговца он мало напоминал воина, но Игорь уже знал, что внешность обманчива. За время похода он не раз замечал, как Альрик двигается — с грацией хищника, готового в любой момент броситься в атаку.