Велемир почувствовал на себе взгляды всех собравшихся. Положение волхва было особым — их уважали и простые люди, и знать. К их словам прислушивались, их мнение могло повлиять на настроения в городе.
— Власть, — медленно начал Велемир, — это не только право, но и обязанность. Не только привилегия, но и тяжкий труд. Кровь предков важна, но ещё важнее дела правителя, его справедливость, его забота о народе. Князь Игорь молод, ему ещё предстоит доказать, достоин ли он престола своего отца.
По толпе пробежал шёпот. Ответ волхва был достаточно дипломатичным, чтобы не вызвать гнев новых властей, но и не льстивым настолько, чтобы потерять уважение народа.
Сказитель улыбнулся — странной, почти хищной улыбкой.
— Мудро сказано, волхв, — произнёс он. — Но разве не сами боги устанавливают порядок в мире? Разве не они решают, кому править, а кому подчиняться?
Велемир почувствовал тревогу. В словах сказителя звучал вызов, скрытый за внешне почтительным тоном. И было что-то в его глазах… что-то странно знакомое.
— Боги дают знамения, но выбор делают люди, — ответил волхв. — Такова воля Перуна и Велеса, Мокоши и Даждьбога. Они указывают путь, но идти по нему должны мы сами.
Сказитель снова улыбнулся и слегка поклонился, признавая ответ. Но когда он выпрямился, его глаза на мгновение словно вспыхнули изнутри странным, не человеческим огнём. Велемир вздрогнул, узнавая. Это был он — тёмный противник Виктора, тот, кого он видел в своих видениях. Он пришёл в Киев, как и предсказывала Ярослава.
— Будем надеяться, что народ сделает правильный выбор, — сказал сказитель, но теперь Велемир слышал в его словах скрытую угрозу. — И что знамения богов будут истолкованы верно… теми, кто берёт на себя такую ответственность.
С этими словами он вернулся к своим историям, а Велемир поспешил прочь, чувствуя, как холодный пот выступает на спине. Нужно было найти Виктора, предупредить его. Враг уже здесь, уже начал свою работу, сея сомнения в законности новой власти, подталкивая людей к раздумьям о правильности произошедшей смены правителя.
Велемир торопливо шёл к княжескому терему, где, как он знал, временно поселили Виктора. Но у самых ворот его остановила стража.
— Куда направляешься, старик? — грубо спросил молодой дружинник, преграждая путь копьём.
— Мне нужно видеть ку… Альрика, — ответил Велемир, вовремя вспомнив имя, под которым Виктор был известен в Киеве.
— У него сейчас совещание с князем и регентом, — ответил стражник. — Никого не велено пускать.
— Это важно, — настаивал Велемир. — Вопрос жизни и смерти для всего города.
Стражник колебался, но тут из ворот показался Свенельд. Увидев волхва, он нахмурился.
— Что тебе нужно, старик? — спросил воевода.
— Я должен говорить с Альриком, — ответил Велемир. — В городе появился… человек, представляющий опасность для всех.
Свенельд прищурился, оценивая серьёзность заявления.
— Что за человек? — спросил он.
— Сказитель, появившийся на рынке, — объяснил Велемир. — Он… Это сложно объяснить, но он не тот, за кого себя выдаёт. Альрик поймёт, о чём я говорю.
Свенельд помедлил, затем кивнул стражнику, пропуская волхва.
— Сам отведу тебя к нему, — сказал воевода. — Но если твои слова окажутся пустым бредом старика, пеняй на себя.
Они прошли через внутренний двор терема к главной палате, где проходили советы. Стражники у дверей расступились перед Свенельдом, пропуская его и Велемира внутрь.
В палате собрались главные лица нового правления. Олег сидел во главе стола, по правую руку от него — Игорь, по левую — Виктор. Рядом разместились воеводы и советники. Они обсуждали дань, которую следовало собрать с окрестных племён, когда Свенельд и Велемир вошли в палату.
— Прости за прерывание, князь, — сказал Свенельд, обращаясь к Олегу. — Этот волхв говорит, что в городе появился опасный человек. Настаивает на разговоре с Альриком.
Все взгляды обратились к Велемиру. Олег нахмурился, недовольный вторжением, но Виктор поднялся со своего места.
— Выслушаем волхва, — сказал он спокойно. — Велемир — уважаемый человек в городе, и если он считает дело важным, значит, так оно и есть.
Олег кивнул, давая разрешение.
— Говори, старик, — сказал он. — Но помни — наше время дорого.