— … И так продолжалось много поколений, — говорил сказитель мелодичным, словно льющимся голосом. — Земли полян и древлян, северян и вятичей жили по своим обычаям, выбирали своих князей. Мудрые старейшины решали споры, храбрые воины защищали границы. И не было нужды им в чужих правителях, в варягах с далёкого севера.
Гости слушали, завороженные. Велемир заметил, как некоторые из них согласно кивают, как будто сказитель озвучивал их собственные мысли.
— Но пришла беда, — продолжал чужак. — Раздоры между племенами, происки хазар с востока, набеги степняков с юга. Ослабли славянские земли, перессорились между собой. И тогда решили старейшины призвать князя со стороны, чтобы судил по справедливости, не имея родства ни с одним из племён. Так появился Рюрик со своими братьями.
Сказитель сделал паузу, оглядывая слушателей. Его взгляд на мгновение задержался на Велемире, в тёмных глазах блеснуло узнавание.
— Мудрым был Рюрик, — продолжил он после паузы. — Укрепил северные земли, защитил от врагов, установил порядок. Но был у него один грех — жажда власти, передавшаяся и его потомкам. Не просто править хотел он и его род, но подчинить себе все славянские земли, заставить их склониться перед варяжской дружиной.
По комнате пробежал шёпот. Сказитель явно говорил о нынешних событиях, о захвате Киева Олегом и Игорем, но делал это завуалированно, через историю о Рюрике.
— А правильно ли это? — спросил он, обводя взглядом слушателей. — Призвали варягов для порядка, но не для господства. Разве не вольны славянские племена сами решать, кто будет ими править? Разве не достойны они сами выбирать князей из своих родов, а не подчиняться пришельцам из-за моря?
Велемир видел, как его слова действуют на собравшихся. Сомнение, недовольство, затаённая обида — всё это отражалось на лицах киевской знати. Сказитель умело играл на их чувствах, подталкивая к мысли, что власть Игоря незаконна не только из-за способа её получения, но и по сути — как власть северянина над южными землями.
— А что думает почтенный волхв? — неожиданно обратился к нему сказитель. — Ты хранитель древних традиций. Скажи, правы ли мы, позволяя чужакам править нашими землями?
Все взгляды обратились к Велемиру. Он чувствовал, как сказитель пытается загнать его в ловушку. Любой ответ мог быть использован против новой власти, против единства, которое пытался создать Олег.
— Традиции говорят, — медленно начал волхв, тщательно подбирая слова, — что сила правителя не в его происхождении, а в его делах. Мудрый князь заботится о своём народе, защищает от врагов, поддерживает справедливость. Плохой князь думает только о собственной выгоде, угнетает подданных, ведёт к гибели. И неважно, родился ли он среди славян или пришёл из-за моря.
Он сделал паузу, переводя дыхание, затем продолжил:
— Рюрик был справедливым правителем, принесшим мир северным землям. Его сын Игорь ещё молод, ему предстоит доказать, достоин ли он наследия отца. Не происхождение важно, а дела, которые предстоит совершить.
По лицу сказителя пробежала тень недовольства — ответ волхва не дал ему зацепки для разжигания недовольства. Но он быстро справился с собой и улыбнулся.
— Мудрые слова, — сказал он. — Воистину, дела важнее происхождения. Но разве не было первым делом новых правителей убийство Аскольда? Разве не кровью начался их путь?
— Осторожнее, сказитель, — предупредил Добрыня, оглядываясь на дверь. — Стены имеют уши, а новая власть не любит таких речей.
— Я лишь рассказываю предания, — невинно ответил тот. — О давних временах, о славных князьях прошлого. Если кто-то видит в этом намёки на нынешние дни — это его мысли, не мои слова.
Добрыня кивнул, успокоенный, но Велемир видел лукавство в глазах сказителя. Он именно этого и добивался — чтобы слушатели сами проводили параллели между древними историями и текущими событиями, сами приходили к выводам о незаконности новой власти.