— Позаботьтесь о раненых, — сказал он. — И подготовьте тела погибших. Мы похороним их по обряду, когда будем в безопасности.
Свенельд кивнул и отошёл отдавать распоряжения. А к Игорю приблизился Альрик, чьё странное лицо, освещённое огнём далёкого пожара, казалось почти нечеловеческим.
— Ты показал себя достойным сыном Рюрика, — сказал купец. — Не только храбрым воином, но и расчётливым полководцем. Это хороший знак для будущего.
— Только для начала, — ответил Игорь. — Это только начало. Теперь нас ждёт самая сложная часть — вернуться домой целыми.
Альрик кивнул. Обратный путь действительно обещал быть опасным. Хазары наверняка отправят погоню, будут искать их на всех возможных маршрутах. Сиваш, через который они прошли почти незамеченными, теперь станет ловушкой — хазарские разъезды будут контролировать все проходы.
— Есть другой путь, — сказал Альрик задумчиво. — Не через Сиваш, а вокруг, через Чёрное море. Дольше, опаснее, но неожиданнее. Они будут ждать нас на старом маршруте.
Игорь обдумал предложение. Чёрное море было гораздо более опасным для их речных ладей, чем мелководный Сиваш или даже Азовское море. Шторм, внезапно налетевший с юга, мог разметать и потопить всю флотилию. С другой стороны, хазарская конница не могла преследовать их в открытом море.
— Обсудим с воеводами, — решил он. — Но твоё предложение имеет смысл.
Они поплыли вниз по Дону, стремясь как можно скорее удалиться от Саркела. За их спинами пламя пожара постепенно уменьшалось, пока не превратилось в крошечную точку на горизонте, а затем исчезло совсем, скрытое поворотом реки.
Ночь была тихой, звёздной. Река несла их ладьи к морю, к дому, к Киеву, где их ждали — Олег, надеющийся на успех своего воспитанника, Ольга, тревожащаяся за мужа, весь народ, смотрящий на молодого князя с надеждой и сомнением.
«Я не подвёл их, — думал Игорь, глядя на звёзды. — Я доказал, что достоин имени своего отца. Доказал, что могу не только носить титул князя, но и действовать как настоящий правитель».
С этими мыслями он отправился отдыхать, поручив командование Свенельду. День был долгим, полным опасностей и напряжения. А завтра предстоял новый, не менее сложный и опасный. Путь домой только начинался.
ОЛЬГА
Шёлковая нить скользила сквозь пальцы Ольги, золотистым следом ложась на белую ткань. Вышивание успокаивало её, позволяло упорядочить мысли, сосредоточиться на внутреннем спокойствии. А спокойствие было необходимо как никогда — с тех пор, как Игорь и его дружина отправились в опасный поход против хазар, каждый день приносил новые тревоги, новые сомнения.
— Красивый узор, — заметила Ярослава, сидевшая рядом с ней в женской половине княжеского терема. — Но необычный. Это не славянские символы и не варяжские.
Ольга посмотрела на свою работу — действительно, она сама не заметила, как её пальцы начали вышивать странный, словно не принадлежащий этому миру узор. Спирали, переплетающиеся линии, символы, похожие на руны, но не совпадающие ни с одним известным ей алфавитом.
— Странно, — пробормотала она. — Не помню, чтобы видела такое раньше. Возможно, сон, который забылся утром, но остался в памяти рук.
— Или послание, — тихо сказала Ярослава. — Иногда боги говорят с нами через сны, через руки, создающие вещи, через случайно оброненные слова.
Ольга внимательно посмотрела на собеседницу. С тех пор, как жёны двух соперничавших правителей оказались под одной крышей, между ними установились странные отношения — не дружба, но и не вражда, скорее настороженное уважение, смешанное с любопытством. Обе были умны, обе обладали сильной волей, обе понимали, что их судьбы теперь связаны с судьбой молодого государства, рождавшегося на берегах Днепра.
— О Игоре до сих пор нет вестей? — спросила Ярослава, возвращаясь к вышиванию.
— Нет, — покачала головой Ольга. — Но это не удивительно — путь в хазарские земли долгий, и гонцы не могли бы двигаться быстрее основного отряда.
— Олег беспокоится, — заметила Ярослава. — Я видела, как он подолгу стоит на стенах, вглядываясь в сторону реки.
— Конечно, беспокоится, — согласилась Ольга. — Он вырастил Игоря как собственного сына. И рискнул многим, позволив ему возглавить этот поход.
Ярослава промолчала, но в её глазах Ольга заметила скептицизм. Дочь Аскольда, несомненно, имела своё мнение о чувствах Олега к наследнику Рюрика. Мнение, которое она предпочитала держать при себе в стенах киевского терема.