— Твой совет снова оказался мудрым, Мирослав, — сказал князь. — Город наш, и нам не пришлось разрушать то, что теперь принадлежит нам.
— Рад, что ты доволен, княже, — ответил Мирослав с лёгким поклоном.
— Более чем доволен, — Святослав широко улыбнулся. — Хазарская держава пала. Весь восточный путь теперь открыт для наших купцов. Казна пополнилась богатой добычей. — Он сделал паузу. — Но я хочу большего.
— Каспийский поход? — предположил Мирослав. — Земли персов богаты, но тамошние правители могут собрать большие войска.
— Нет, — покачал головой Святослав. — Не сейчас. Сначала нужно закрепить завоёванное, поставить гарнизоны, наладить сбор дани. — Его глаза загорелись. — А потом я поверну на запад. К Дунаю.
Мирослав внимательно посмотрел на князя:
— Ты говоришь о землях болгар? Император Византии не будет рад такому соседству.
— Пусть тревожится, — усмехнулся Святослав. — Может быть, заплатит нам за то, чтобы мы не беспокоили его границы.
— А может, натравит на нас печенегов или других кочевников, — заметил Мирослав. — Византийцы славятся умением находить чужие руки для грязной работы.
— Мы справимся и с печенегами, и с любыми другими врагами, — самоуверенно заявил Святослав. — Русское оружие теперь известно от Балтики до Каспия. Скоро о нём узнают и на Дунае.
Мирослав не стал спорить, но его лицо выражало сомнение. Это не укрылось от Святослава.
— Ты считаешь, что дунайский поход — ошибка? — прямо спросил князь.
— Я считаю, что любой поход требует тщательной подготовки, — дипломатично ответил Мирослав. — Особенно когда речь идёт о землях, на которые давно заглядывается Византия.
— Ты говоришь как моя мать, — хмыкнул Святослав. — Она тоже вечно советовала осторожность и расчёт. Но иногда смелый удар стоит десятка хитроумных планов.
— Княгиня Ольга была мудрой правительницей, — заметил Мирослав. — Она сохранила и приумножила всё, что завоевал твой отец.
— Без новых побед, — подчеркнул Святослав. — А я хочу, чтобы имя Руси гремело по всему миру. Чтобы великие державы трепетали при одном упоминании о русском войске.
Мирослав задумчиво провёл рукой по бороде:
— Слава оружия — великая вещь, княже. Но она недолговечна, если не подкреплена прочным фундаментом. Держава — как дом: можно быстро возвести стены, но без крепкого основания они рухнут при первой буре.
— Какое основание ты имеешь в виду? — спросил Святослав, чуть нахмурившись.
— Законы, общая вера, справедливое управление, процветающая торговля, — перечислил Мирослав. — Всё то, что связывает земли и народы крепче, чем страх перед завоевателем.
Святослав задумался, барабаня пальцами по подлокотнику трона.
— В твоих словах есть мудрость, — признал он наконец. — Но это работа не для меня. Моё дело — прокладывать путь мечом. Сыновья продолжат то, что я начал, каждый по-своему.
— Ты упомянул сыновей, — подхватил Мирослав. — Ярополк, Олег, Владимир… Ты разделил между ними русские земли. Но что будет с новыми завоеваниями? Кому достанутся восточные земли? А если ты возьмёшь Дунай — кому отойдут те владения?
— Я сам буду править на Дунае, — решительно сказал Святослав. — Переяславец станет моей новой столицей. Оттуда удобнее следить за всеми границами державы.
— А Киев? — тихо спросил Мирослав. — Мать городов русских? Древняя столица, где погребены твои предки?
— Киев останется за Ярополком, — пожал плечами Святослав. — Он старший сын, ему и главный город Руси. Но центр власти будет там, где нахожусь я.
Мирослав внимательно посмотрел на князя:
— Думаешь, Ярополк согласится быть правителем древней, но уже не главной столицы? Не возникнет ли у него соблазн… объединить разделённое?
— На что ты намекаешь? — нахмурился Святослав.
— Ни на что конкретное, — спокойно ответил Мирослав. — Просто история учит, что разделённые владения рано или поздно вызывают соблазн их объединить. Особенно у того, кто считает себя обделённым.
— Ярополк получил лучшую часть, — отрезал Святослав. — Киев — сердце Руси, богатейший город державы. Чем он может быть недоволен?
— Тем, что не получил всего, — просто ответил Мирослав. — Такова природа власти, княже. Она всегда жаждет большего.