— Есть другой вариант. Не ждать осады, а действовать на опережение.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Владимир.
— Ночное нападение на лагерь Ярополка, — пояснил Мирослав. — Пока у него мало людей и он не ожидает атаки. Внезапный удар может принести успех.
— Рискованно, — заметил Рогволод. — Если атака провалится, мы потеряем лучших воинов.
— А если не попробуем, потеряем все, — возразил Владимир. — Мне нравится этот план. Эйрик, что скажешь?
Варяжский предводитель оскалился:
— Варяги любят ночные набеги. Когда выступаем?
— Сегодня, перед рассветом, — решил Владимир. — Пока Ярополк не ждет подвоха.
— А свадьба? — тихо спросила Рогнеда, впервые подав голос.
Все обернулись к ней. Владимир посмотрел в ее глаза:
— После победы. Если, конечно, ты согласишься выйти замуж за человека, который, возможно, завтра будет мертв.
— Соглашусь, — твердо сказала Рогнеда. — Но постарайся остаться живым.
— Постараюсь, — пообещал Владимир.
Весь день прошел в подготовке к ночному рейду. Оружие затачивалось до бритвенной остроты, воины изучали план лагеря противника, который составили разведчики. Владимир лично проверил каждую деталь предстоящей операции.
Когда наступили сумерки, он снова встретился с Рогнедой в саду, где они разговаривали накануне.
— Не жалеешь о своем решении? — спросил он. — Еще не поздно передумать.
— А ты? — ответила она вопросом на вопрос. — Не жалеешь, что втянул меня в эту войну?
— Жалею, — честно признался Владимир. — Ты заслуживаешь спокойной жизни, а не походов и сражений.
— Спокойная жизнь — это скучно, — усмехнулась Рогнеда. — К тому же, любая княжна рано или поздно оказывается втянутой в политику. Лучше рядом с тем, кому доверяешь.
— Ты мне доверяешь? — удивился Владимир.
— Начинаю доверять, — ответила она. — Вчера видела в тебе только политика, ищущего выгодный союз. Сегодня вижу человека, готового рисковать ради правого дела.
— И что изменило твое мнение?
— Твой разговор с Ярополком, — сказала Рогнеда. — Ты мог согласиться на его условия, избежать войны, остаться живым. Но предпочел сражаться за свободу. Это достойно уважения.
Владимир взял ее руку:
— Если переживу завтрашний бой, клянусь быть тебе хорошим мужем.
— А если не переживешь, — тихо сказала Рогнеда, — я буду помнить тебя с честью.
Прощание было коротким. Через час Владимир уже седлал коня, готовясь к ночному рейду, который мог решить его судьбу и судьбу всей Руси.
*(Владимир)*
Лагерь Ярополка расположился в низине между двумя холмами, в полутора верстах от Полоцка. Костры горели неярко — киевский князь не ожидал нападения и не считал нужным выставлять сильную охрану. Это была его первая ошибка.
Владимир лежал на вершине холма, наблюдая за вражеским станом. Рядом с ним притаились Эйрик и два лучших разведчика. Ночь выдалась безлунной, что играло на руку нападающим — в темноте их было труднее заметить.
— Сколько часовых? — тихо спросил Владимир.
— Не больше дюжины, — ответил один из разведчиков. — И те больше дремлют, чем стерегут.
— Самонадеянность, — презрительно прошептал Эйрик. — Ярополк слишком уверен в себе.
Владимир кивнул. План был прост: разделиться на три группы и ударить одновременно с разных сторон. Главная задача — захватить или убить Ярополка, без которого его войско превратится в неуправляемую толпу.
— Помните, — тихо сказал он своим воинам, — бьем быстро и жестко. Не даем им времени организоваться. И главное — найти Ярополка.
Воины молча кивнули. Среди них были лучшие дружинники Владимира и отборные варяги Эйрика — люди, привыкшие к ночным схваткам и внезапным ударам.
Владимир поднял руку, и отряды начали спускаться с холма. Двигались бесшумно, как тени — годы походов научили их скрытности. До лагеря оставалось меньше сотни шагов.
Первый часовой даже не успел крикнуть — нож варяга перерезал ему горло раньше, чем он понял, что происходит. Второй попытался поднять тревогу, но стрела лучника остановила его навсегда.
— Вперед! — прошептал Владимир, и его люди рассыпались по лагерю.
Началась резня. Сонные киевляне не сразу поняли, что на них напали. Кто-то пытался схватиться за оружие, кто-то бежал в панике, кто-то так и остался лежать в своих постелях — навеки.