Некоторые из слушателей переглядывались. Не все верили в эту версию, но возражать открыто никто не решался.
— Теперь я остался единственным законным правителем русских земель, — заключил Ярополк. — И прошу вашего признания и поддержки в деле объединения Руси под единой властью.
Первым поддержку высказал князь смоленский — старый союзник Киева. За ним последовали другие. Не все были искренни в своих заявлениях, но формально единство было достигнуто.
Однако старый новгородский посол, прибывший с Добрыней, поднялся с места:
— Князь Ярополк, с уважением выслушал твои слова. Но Новгород всегда сам выбирал себе князей. Мы не можем признать тебя правителем, пока Владимир жив и не отказался от своих прав.
Повисла напряженная тишина. Ярополк почувствовал, как сжимаются кулаки.
— Владимир — беглец и изменник, — жестко сказал он. — Он бежал к врагам Руси.
— Он бежал от междоусобной войны, — спокойно возразил новгородец. — А право на княжение в Новгороде дал ему народ, а не только отец.
— Значит, Новгород выбирает войну? — угрожающе спросил Ярополк.
— Новгород выбирает закон, — ответил посол. — И ждет возвращения своего князя.
После этого заявления многие другие участники совета тоже стали высказываться осторожнее. Стало ясно, что полного единства достичь не удалось.
Вечером того же дня Ярополк совещался с ближайшими советниками в своих покоях. Настроение у всех было мрачное.
— Новгородцы опасны, — сказал Блуд. — Пока они не признают твою власть, другие тоже будут колебаться.
— Что предлагаешь? — спросил Ярополк.
— Поход на Новгород. Взять город силой, поставить там своего наместника.
— Новгород — не Искоростень, — возразил другой советник. — Там крепкие стены и воинственный народ. Осада может затянуться.
— А время у нас есть? — напомнил Блуд. — Пока Владимир не вернулся с варяжским войском?
Ярополк встал и подошел к окну, глядя на огни ночного Киева:
— Соберем войско. Весной пойдем на Новгород. Если возьмем его, остальные быстро присягнут на верность.
— А если не возьмем? — тихо спросил один из бояр.
— Возьмем, — уверенно сказал Ярополк. — Потому что другого выхода у нас нет.
Но в глубине души его терзали сомнения. Бегство Владимира нарушило все планы. Теперь приходилось торопиться, рискуя совершить ошибки. А где-то за морем младший брат набирался сил, готовясь к возвращению.
Война между братьями была далека от завершения. Она только вступала в новую фазу, где ставкой становилась уже не власть над отдельными землями, а корона единого правителя всей Руси.
И пока еще было неясно, кому из братьев суждено ее получить.
*(Владимир)*
Корабль качался на серых волнах Варяжского моря, словно ореховая скорлупа в руках великана. Владимир стоял на носу драккара, всматриваясь в туманную даль, где должны были показаться берега Швеции. Третий день пути выдался штормовым — холодный ветер рвал паруса, а волны захлестывали палубу.
Рогнеда сидела у мачты, закутанная в меховой плащ, но даже толстые меха не спасали от пронизывающего холода. Лицо ее было бледным, а губы посинели — морская болезнь мучила ее с первого дня плавания.
— Недалеко уже, княгиня, — подошел к ней Эйрик, державшийся на палубе с привычной легкостью. — К вечеру увидим землю.
— Хорошо бы, — слабо улыбнулась Рогнеда. — Начинаю понимать, почему люди предпочитают твердую землю.
Владимир обернулся на голос жены и подошел к ним:
— Как себя чувствуешь?
— Лучше некуда, — попыталась пошутить Рогнеда, но тут же схватилась за борт — корабль особенно сильно качнуло.
— Потерпи еще немного, — мягко сказал муж, усаживаясь рядом. — Скоро мы на берегу.
— А что нас там ждет? — спросила она. — Твои варяжские родственники примут нас?
— Примут, — уверенно ответил Эйрик за Владимира. — Золото и слава — два языка, которые понимают все варяги. А у нас есть и то, и другое.
Мирослав, молчавший большую часть пути, подошел к ним:
— Главное — найти подходящих людей. Не всякий варяг согласится идти в далекий поход ради чужого князя.