— Варяжский конунг, не связанный с нашими родами, мог бы стать беспристрастным судьёй, — продолжил Гостомысл. — Он не будет отдавать предпочтения ни одной семье, ни одному роду. Его единственная забота будет — благополучие всей земли.
— Или собственное обогащение! — парировал Вадим. — Вы действительно верите, что чужеземец придёт сюда ради нашего блага? Он придёт, чтобы грабить, чтобы собирать дань, чтобы подчинить нас своей воле!
— А кого ты предлагаешь, Вадим? — спросил Гостомысл с внезапной остротой в голосе. — Себя? Разве ты не из рода Волховичей? Разве Волховичи не враждуют с Каменичами? И как ты думаешь, примут ли Каменичи тебя как правителя? Или Белоозерцы? Или любой другой род?
Вадим молчал, понимая правоту старика.
— Никто из нас не может стать вождём для всех, — продолжал Гостомысл. — Слишком много крови пролито между родами, слишком много обид накоплено. Нам нужен кто-то извне. Кто-то сильный, но справедливый. Кто-то, кто сможет защитить нас от внешних врагов и установить порядок внутри.
— И вы думаете найти такого среди варягов? — с горечью спросил Вадим. — Среди морских разбойников и грабителей?
— Не все варяги одинаковы, — возразил другой старейшина, Мечислав. — Я торговал с ними много лет. Среди них есть те, кто понимает, что торговля выгоднее грабежа. Что мир плодотворнее войны.
— Например, этот новый конунг, о котором говорят купцы, — поддержал его Добрыня. — Как его имя?
— Рюрик, — ответил Гостомысл. — Рюрик из ободритов. Молодой, но уже уважаемый воин и торговец. Говорят, он собирает людей для переселения на восток. Ищет земли, где мог бы основать своё королевство.
— Вот! — воскликнул Вадим. — Он хочет основать своё королевство! Не помочь нам, а подчинить нас!
— Возможно, — спокойно ответил Гостомысл. — Но если его правление даст нам мир и порядок, может, это не такая уж высокая цена?
Он оглядел собравшихся старейшин:
— Я предлагаю послать гонцов к этому Рюрику. Пригласить его прийти и стать нашим князем. Но с условиями. Он должен уважать наши обычаи, защищать нас от врагов, судить по справедливости. Если он согласится — мы примем его. Если нет — будем искать другого.
Старейшины начали переговариваться между собой. Большинство, казалось, склонялось к предложению Гостомысла. Вадим смотрел на них с растущей тревогой и гневом.
— Вы предаёте нашу землю! — воскликнул он. — Предаёте наших предков, наши традиции, нашу свободу!
— Мы пытаемся спасти нашу землю, — твёрдо ответил Гостомысл. — Пытаемся избежать истребления друг друга.
Он поднялся, опираясь на посох — высокий, худой старик с длинной белой бородой, но с прямой спиной и ясными глазами.
— Я ставлю вопрос на голосование, — объявил он. — Кто за то, чтобы послать гонцов к варяжскому конунгу Рюрику с предложением стать нашим князем?
Один за другим старейшины поднимали руки. Восемь из двенадцати поддержали предложение.
— Решение принято, — объявил Гостомысл. — Мы отправим гонцов, как только сойдёт последний лёд на реках. С предложением и с условиями.
Вадим смотрел на них с нескрываемым презрением:
— Вы можете послать гонцов, старейшины. Но не все склонят голову перед чужеземцем. Помните мои слова.
С этими словами он резко развернулся и покинул совет, не дожидаясь его окончания.
***
Вадим шёл быстрым шагом через поселение, не обращая внимания на приветствия соплеменников. Гнев клокотал в нём, мешая ясно мыслить. Как могли старейшины принять такое решение? Как могли даже подумать о том, чтобы добровольно отдать власть чужаку?
— Вадим! Постой! — окликнул его голос сзади.
Он обернулся и увидел Добрыню, спешащего за ним от места совета.
— Чего тебе? — резко спросил Вадим. — Хочешь ещё раз объяснить, почему мы должны предать наш народ?
— Я хочу, чтобы ты понял, — тихо сказал старейшина. — Это не предательство, а необходимость. Ты сам видишь, что происходит между родами. В прошлом году погибло больше наших людей в стычках друг с другом, чем от набегов чуди и мери вместе взятых.