Джунгли приняли Уокера и отряд разведчиков тяжёлым влажным дыханием. Лианы тянулись, как толстая зеленая паутина, влажная земля хлюпала под сапогами, а воздух был густым, как молочный кисель его тетушки. Люди Уокера двигался бесшумно — находящиеся в отряде маги подавляли звуки шагов, а Рейнольдс и еще один воздушник время от времени расчищали путь лёгким порывом ветра.
Прошло меньше часа, когда впереди, за прослойкой тумана, послышалось приглушённое, но напряжённое человеческое бормотание. Крис поднял руку, и строй замер.
— Люди, — коротко бросил второй воздушник, вглядываясь сквозь заросли. — Но… побиты.
Уокер сделал несколько шагов вперёд и увидел их.
Четыре дюжины людей — измождённых, грязных, одетых в порванную чёрную броню с эмблемой чёрного пса. Патронные сумки пусты, оружие у многих висело на ремне, словно бесполезный груз. В центре группы шёл человек в выцветшем камуфляже без знаков отличия, в треснутом шлеме, на котором темнел след высохшей крови. Лицо — бледное, как фарфор, но глаза горели живо, цепко.
— Барон Ганс фон Ведель,, — произнёс он, сухо кивнув, и не отрывая цепкого взгляда от отряда. — ягдмастер Его Императорского Величества Фердинанда II, командир спецотряда «Шварцхунды».
Голос у него был хриплый, но держался он прямо, как на параде. А еще чувствовалось, что несмотря на внешний вид перед ними сейчас стоят опытные маги от Мастера и выше. И они готовы сражаться.
— Крис Уокер. «Пепельные Клинки», — ответил Рыцарь, оценивая людей барона и их состояние. — Похоже, вам досталось.
— Досталось? — Барон горько усмехнулся. — Нас разорвали в клочья, Рыцарь, — безошибочно определил он ранг Уокера. Чёрнокожие ублюдки из племени Бриссу.
— Так вот из-за кого весь сыр-бор, — приземлился рядом Рейнольдс и бесцеремонно влез в разговор. — Правду, значит, сказали, что вы забрали у них что-то, что им принадлежало… а за это они решили начать войну со всеми присутствующими на континенте иностранным отрядами, объявив всю Африку запретной зоной? И это из-за вас, идиотов, нас сорвали с отдыха и закинули в эти сраные джунгли?
Уокер не успел ничего сказать, как глаза барона сверкнули белым светом, а дебил Рейнольдс захрипел, схватившись за горло, как будто его душит невидимая рука.
— Кажется, Ланкастер дал вам, дегенератам, слишком много воли. Что ж, я исправлю недоработку вашего лорда!
— Не стрелять! — воскликнул Уокер, вскидывая руку. — Господин фон Ведель, Эйсенлёв! Прошу вас, отпустите барона Рейнольдса!
— Хах! — австрийский архимаг перевел взгляд на Уокера. — Значит есть еще у Пепла нормальные люди. Но этого баронишку держите от меня подальше!
Свет в его глазах потух и воздушник рухнул на землю, держась за горло и громко хрипя.
— Помоги, — коротко кивнул Уокер медику, а сам, склонив голову ожидал продолжения разговора. — Еще раз прошу прощения, ваше благородие. Я рыцарь Уокер и я счастлив видеть вас в добром здравии.
— Уокер… — задумчиво проговорил барон. — Этот тупой воздушник был частично прав в своих предположениях, но обсуждать я буду это с вашим командиром. Сопроводите нас к нему. И побыстрее. Вы должны понимать, что эти ублюдки не отстанут, пока мы дышим.
Уокер молча кивнул, уже слыша где-то далеко в джунглях глухие, утробные удары барабанов…
— Значит, у нас есть два пути, барон, — сказал он, проверяя свой клинок. — Или мы выходим к берегу вместе, или нас по одному сожрут в этих деревьях. Выбирайте.
— Мы свой выбор уже сделали, — в голосе фон Веделя зазвенела сталь.
И в этот момент барабаны стали ближе.
Глава 8
— А ты совсем не изменился… — следом за смехом услышал я бархатистый женский голос. Я крутнулся на месте, пытаясь определить источник звука и уставился вверх. Отблеск моей энергии всё так же был над нами, но он стремительно таял, будто его кто-то впитывал. — Всё так же сначала бьёшь и только потом думаешь…
— Это принесло свои плоды, — резко ответил я и тут же почувствовал, как вокруг нарастает давление чужой воли. Они было настолько мощным, что мне пришлось усилить тело Эфиром. Однако, стопы всё равно начали медленно погружаться в землю.
Рядом захрипел Бернхард. Ему было знакомо это чувство, как никому другому из всех людей мира. Приветствие Вершителей, на которое раньше я бы даже внимания не обратил. Глаза генерала налились кровью, а по телу расползлась огненная плёнка. Мой старый соратник делал всё возможное, чтобы не показать свою слабость. Раньше это было недопустимо и могло бросить тень на репутацию его господина. Вот только сейчас я бы даже внимания на подобное не обратил. Слишком уж велика была разница.