Его невозможно было отличить от окружающей энергии, поэтому я и не заметил рядом присутствия постороннего. Может это был всего лишь мираж, но в следующую секунду надо мной прозвучал голос, который я не мог спутать ни с одним другим проживи я хоть десять жизней.
— Рад, что ты всё ещё коптишь это небо, Детоубийца. Боюсь, тебе придётся возвращаться тем же путём, которым ты пришёл сюда. Дальше тебе ходу нет…
Глава 20
Тверь.
Железнодорожный вокзал.
Евгений Александрович Пожарский стоял в сторонке и молча ждал. Для светлейшего князя и одного из самых могущественных аристократов страны это было настолько странно и необычно, что он всерьёз прислушивался к новым ощущениям. Как это, когда все плевать, кто ты и чем занимаешься? Что делать, если ты вообще ни на что не влияешь при всех своих титулах, званиях и достижениях?
Князь вынужден был себе признаться, что чувство ненужности и бесполезности ему совершенно не нравится. Вот только изменить ситуацию он не мог. Даже самый последний дружинник рода Разумовских сейчас мог сделать больше, чем целый губернатор одного из важнейших регионов Российской Империи. Такой дружинник хотя бы мог подойти к тревожно переминающейся неподалёку старшей сестре князя Разумовского и прямо задать вопросы, которые его интересовали. Сам Пожарский себе такой роскоши позволить не мог. А потому мучался целым роем вопросов и ждал…
Из вагона, где уже какое-то время назад скрылся Ярослав Константинович, выскочил барон Ожегов и начал спешно закладывать пролом золотыми слитками. Действовал Виктор Романович очень уверенно и сосредоточенно, будто не раз занимался подобными вещами.
— Помогайте! — внезапно зарычал Ожегов и светлейшему князю пришлось здорово напрячься, чтобы не сорваться с места. Столько власти и права приказывать было в голосе никому неизвестного до недавнего времени барончика, что даже губернатор едва не бросился подбирать слитки. — Чего встали⁈
А в следующее мгновение Евгений Александрович сознательно заблокировал мышцы лица, на некоторое время став похожим на каменную статую. В ином случае его челюсть рухнула бы на землю и пробила дыру метра в три глубиной. Все архимаги, которые были в разы сильнее Ожегова, ринулись на помощь, как по свистку.
Следом рванули Витязи, но стоило молодому парню с мощнейшей аурой менталиста взглянуть в их сторону, как бойцы личной охраны тут же перестроились и отошли к княжне Разумовской, будто готовясь её защищать. В ход действительно пошли сильные защитные амулеты и глушилки магических воздействий.
— Не переживайте так за своего брата, дорогая, — счёл нужным попытаться успокоить Анастасию Константиновну Пожарский. — Уверен, он может справиться с любой проблемой.
— За брата? — непонимающе посмотрела на губернатора девушка, а потом, будто осознав его слова, бледно улыбнулась. — Я тоже уверена, что Ярослав Константинович справится. Сейчас я больше беспокоюсь за сохранность составов с подарками и безопасность вокзала.
— Безопасность вокзала? — тут же встревоженно переспросил министр транспорта. — А вы считаете, что ему что-то угрожает?
— Если вам не составит труда, я бы просила вас перегнать два других поезда на пару километров от вокзала, Ефим Васильевич, — мило улыбнулась Настя чиновнику и тот побледнел до синевы.
— Евгений Александрович… — хватаясь за сердце, обратился Ефим Васильевич к Пожарскому. — Два километра… Если это зона поражения, то мы половину железнодорожной инфраструктуры Твери потеряем.
— Думаю, Анастасия Константиновна немного преувеличивает, — слегка улыбнулся светлейший князь. — Но просьбу княжны надо выполнить, голубчик. А о безопасности прилегающей территории я позабочусь.
— Ходу, ходу!!! — внезапно во всё горло заорал барон Ожегов и вокруг поднялась дикая суета. Вернее, как секундой позже осознал губернатор, вовсе не суета, а качественно отработанная эвакуация, за которой стоял координатор в виде архимага Ментала.
Первыми с места сорвались Витязи. Их командир, не особо церемонясь, подхватил на руки княжну и рванул на дикой скорости прочь. Следом бежали его бойцы, но каждый будто бы чётко знал своё место и всё многообразие защитных амулетов и барьеров сложилось в один многослойный защитный контур. Направлен он был чётко в сторону поездов с подарками.
— Простите, ваша светлость. Можете снять меня с должности, но своих людей на смерть я посылать не стану, — пролепетал Ефим Васильевич и, с удивительной для его фигуры скоростью рванул следом за Витязями.