– Да кх.
– Так вот чертила, бьешь, когда я прикажу, без приказа не атаковать, врагов не агрить. Ясно?
– Что кх значит кх агрить?
– Это значит не привлекать их внимания! А еще не путайся под ногами, не мешай мне сражаться, никоим образом не подставляй меня, ты понял?
– Да кх.
– Хорошо!
Парень оглянулся, на статую, посмотрел вверх. Уж молнии не громыхают больше, и водопады не такие буйные как раньше. Буря кончилась, и на поверхности рассвет.
«Хороший знак»
– Фух! – выдохнул и обратил взор в темноту прохода, зажег огонь, который резко вспыхнул бурей, но через миг утихомирился.
«Так будет каждый раз? Как утомительно»
Михаил обнажил кинжал, перед ним коридор сродни тем, которые он проходит уже огромное множество раз.
«Финальный бос уже меня заждался. Ступаю сквозь туман войны ему навстречу, готовый ко всему. Чекпоинтов тут нет – одна попытка. Возможно, смерть свою найду, но пусть... Уж лучше с честью и достоинством борясь за жизнь в бою погибну, чем сгину трусом...
***
«Топ-топ» – по коридору. Впереди груда костей какого-то чудовища. Мишаня не раздумывая запустил в нее огненный шар. «Бах!» – вздыбилось пламя, огненный шар, столкнувшись с целью, взорвался, разметав кости во все стороны. «Дзынь-дзынь!» – гремел металл вместе с разбросанными костями. К ногам парня прикатилась горящая кираса.
«Чудовище в броне?» – нет, эта кираса монстру явно не по размеру.
Михаил осмотрел останки: в пламени догорают два черепа. Один из них принадлежит монстру, другой человеческий.
– Оп-па! – среди прочего парень разглядел объятый пламенем меч. Подошел к нему и погасил огонь, превратив его из магического в обычный. Поднял меч.
«Почти острый, чуть-чуть получше прежнего. Какая удача» – Мишаня стал наносить на меч яд и размышлял – «Использую все что под рукой... Тот воин и чудовище, должно быть, убили друг друга. Но откуда они здесь? В пылу битвы, пока убегал от крылатой твари, не заметил их. И кстати та тварь... Нас ждет реванш! Но он ранен, а я нет. А почему я не ранен?»
Михаил спрятал пузырек с яд, осмотрел лезвие меча, кивнул. Подняв меч над головой провозгласил:
- Благодарю Богиня, слава Эуренрок!
Зажег огонь (который вновь взбесился), пошел вперед.
«Сперва реванш, потом подобрать потерянный вещи, потом победить того, кто сторожит мост. Тварь на мосту должна быть пострашнее...»
- Эх! Хоть бы не Уйра’Берууса...
«Хоть бы не Уйра’Берууса, только бы не Уйра’Берууса...» – в уме как мантру повторял Мишаня весь оставшийся путь.
Шагает и слышит какие-то шорохи, раздающиеся впереди, и с каждым его шагом звук слышится все более отчетливо: «Хр-хр... Чик-чок... Хр-хром-хрум».
Парень вышел на платформу, ту самую, ведущую к мосту. Она не вытянута в бесконечность и не деформирована, как стоило бы опасаться, такая же как в первый раз, когда Мишаня на нее всходил.
Но вот на свет является крыло нетопыря, оно поднялось в воздух, взмах «хрум!», еще раз взмах и «хрум» – трещат косточки, крыло вздымается и опускается, но вовсе не в полете. Три шага вперед. В свете пламени видно, как перепончатое крыло поднялось, чтоб оказаться среди острейших зубов. «Хрум-хрум!» и «Глоть!» – вся нетопырья туша спускается по длинной шее нелепым толстым бугорком.
У монстра белая чешуя и вовсе не блестящая, а блеклая. Пасть чудовища невозможно закрыть целиком, из-за клыков разной длинны, которые шестью рядами выпирают из десен во все стороны, как иглы ежика. Нижняя челюсть выступает вперед, верхняя вдавлена в тупорылую морду. На морде нос гармошкой как у летучей мыши. Не видно глаз, их прикрывают длинные свисающие с морды веки. Тварь слепа. Кости позвоночника острыми кольями выпирают из шеи, а с другой ее стороны от подбородка к телу тянется словно густая черная борода, но вовсе это не борода, а целая колония присосавшихся пиявок. У основания шеи, как будто на плече лежит еще одна башка, приплюснутая, без рыла. В ее пасти почти нет зубов, лишь три несимметричных верхних клыка, которые впились в нижнюю десну, расковыряв ее до гнойной раны. Грудная клетка почти что волочится по земле, ее удерживают костлявые штыри-наростки выпирающие из лопаток. Их всего шесть, четыре передних, самых длинных, изогнутые словно ножки паука, они для тела служат костылями. Два задних костлявых штыря коротки, болтаются без пользы, мешая извиваться всем трем хвостам, которые массивными хлыстами брыкаются, словно в конвульсиях, неугомонно. Хвосты и тазовую кость поддерживают две лапы, которые на самом деле более похожи на плавники моржа.