Поэтому злыдни оказываются в ловушке и большую часть времени пытаются прорваться в школу, в процессе убивая и пожирая друг друга; а самые крупные и опасные просто не могут протиснуться наверх. Им приходится торчать в выпускном зале круглый год, поедая мелочь, и ждать выпуска, чтобы хорошенько попировать. В школе до нас гораздо труднее добраться, чем в большом мире, например в юрте. Пока не построили школу, даже ребята из анклавов чаще становились жертвами злыдней, ну а если ты одиночка, которого не взяли в Шоломанчу, твои шансы пережить пубертат – один к двадцати. По сравнению с этим один к четырем – очень приличный расклад.
Но за защиту приходится платить. Мы платим за нее учебой, а еще своими горестями и ужасом, и все это создает ману, которая питает школу. И в первую очередь мы платим жизнями тех ребят, которым не удалось дожить до выпуска. О чем думает Орион? О чем думают все остальные, глядя, как он изображает героя? В конце концов школа выставит счет.
Но никто об этом не думает. В этом году погибло меньше двадцати старшеклассников – обычно около ста, – и все, похоже, считают, что Орион сотворил чудо, что это очень здорово и что желающих попасть в нью-йоркский анклав будет в пять раз больше обычного. Я могу об этом даже не мечтать – мне и лондонский-то анклав вряд ли светит. Это меня страшно бесит, тем более что я практически звезда. Я уже знаю в десять раз больше заклинаний разрушения и владычества, чем весь выпускной класс, вместе взятый. Ничего удивительного, поскольку я получаю штук пять каждый раз, когда хочу вымыть пол.
Есть и плюсы. Сегодня я изучила девяносто восемь полезных домашних заклинаний на древнеанглийском языке, потому что развеять вонь смогло только девяносто девятое, и книга не исчезала, пока я до него не дошла. То и дело школа оказывает себе медвежью услугу, как раз когда придирается и занудствует. Я измучилась, переводя девяносто девять заклинаний, в то время как за спиной у меня булькала вонючая лужа, но в процессе обзавелась некоторыми полезными знаниями.
Через неделю-другую я буду за это благодарна. А сейчас мне нужно встать и пятьсот раз подпрыгнуть на месте – не сбившись и все это время не отрываясь от кристалла-хранилища. Тогда я наберу достаточно маны и вымою пол, случайно никого не убив. Плутовать я не смею. Здесь нет муравьев и тараканов, которых можно было бы высосать досуха, и день ото дня я становлюсь сильней, как все мы здесь. Учитывая мой дар, не исключено, что я выведу из строя всех соседей, если попытаюсь сжульничать с заклинанием уборки, и в коридоре будет царить стерильная чистота свежепродезинфицированного морга. У меня, конечно, есть запас маны: мама дала мне с собой кристаллы, которые зарядила в своей компании. В них я могу собирать ману – и делаю это при каждой возможности. Но я не собираюсь пользоваться этими кристаллами, чтобы прибраться в комнате. Они нужны на крайний случай, если вдруг сила понадобится немедленно; к тому же это мой запас на выпуск.
Когда пол стал чистым, я сделала еще пятьдесят отжиманий – за последние три года я приобрела неплохую форму – и наложила любимое мамино окуривающее заклинание. Моя каморка наполнилась запахом жженого шалфея – но лучше так, чем пожиратель. Близился ужин. Нужно было вымыться, но мне страшно не хотелось сражаться с тем, что могло выползти из сливного отверстия в душевой – а что-нибудь обязательно бы выползло, стоило мне туда зайти. Поэтому я переоделась, заново заплела волосы и обтерла лицо водой из кувшина. В остатках воды я прополоскала футболку и повесила ее сушиться. У меня было всего две футболки, и обе уже износились. Мне пришлось сжечь половину одежды на вторую ночь моего пребывания в школе, когда из-под кровати вылезла безымянная тень, а взять ману больше было неоткуда. Благодаря этой жертве я сумела уничтожить тень, не черпая жизненную силу ниоткуда. И Ориону Лейку не пришлось меня спасать, верно?
Невзирая на все усилия, я выглядела так прекрасно, что когда пришла на сборное место (мы, естественно, ходим в столовую группами: идти одному значит напрашиваться на неприятности), Лю взглянула на меня и спросила:
– Что случилось, Эль?
– Наш прекрасный спаситель Лейк решил сегодня расплавить в моей комнате пожирателя душ, а мне пришлось за ним прибирать, – ответила я.
– Расплавить? Фу.
Пусть Лю и темная ведьма, зато она не молится на Ориона. Мне она нравится, хоть она и малефицер; Лю одна из немногих, кто со мной общается. Вариантов у нее больше, чем у меня, но она неизменно вежлива.