Чак научил меня метко бросать баскетбольный мяч в корзину на щите, установленном в конце подъездной дорожки, а также попадать битой по бейсбольному мячу. Я часами бросала в корзину баскетбольный мяч. Я делала это, когда он был со мной и когда оставалась в одиночестве. Я так и не научилась ни во что играть, но до сих пор броски мяча в корзину помогают мне снять стресс.
Летом мы с Чаком ездили на велосипедах в местный бассейн, где он плавал, а я стояла на мелкоте, не решаясь опустить в воду лицо. Впрочем, я приезжала туда не плавать, а проводить время со старшим братом. Мы обожали однодневные поездки в разные интересные места, например в Адвенчерленд или Деревню Санта Клауса. Мы заходили в музей науки и путешествовали по огромному сердцу или исследовали старую немецкую подводную лодку. Мы любили ездить в Брукфилдский зоопарк, где как завороженные наблюдали за автоматом, выдавливающим в формочки липкую пластмассу, чтобы мы могли привезти домой дельфинов, слонов и белых медведей, по пути соскребая остатки пластика с боков игрушек, где две половинки соединял шов. Но больше всего мы любили смотреть бейсбольные матчи на Ригли Филд. Год за годом мы посещали стадион и сидели на одном и том же месте между основной и третьей базой. Это стало частью наших с Чаком самых ярких воспоминаний.
Во время учебного года, если Чак не гулял с друзьями или не убегал на одну из множества тренировок, мы вместе наслаждались старым кино. Мы пересмотрели все фильмы Дина Мартина, Джерри Льюиса и Фрэнка Капры. Кроме этого, у нас высоко котировались фантастические киношки и картины о Второй мировой войне. В самом верху списка находился «Экспресс фон Райана». Мы всегда хором произносили последнюю реплику: «Я как-то говорил тебе, Райан, что, если человеку удается уцелеть, это уже победа». Мы оба наизусть знали и цитировали целые отрывки из «Этой прекрасной жизни» и «Чуда на 34-й улице». Во время рекламных пауз в наших кинопосиделках Чак предлагал мне сыграть с ним в шахматы и успевал без всяких проблем одолеть меня еще до возобновления просмотра. Мне очень грустно признаваться в том, что я проигрывала целую шахматную партию за время, необходимое для рекламы нескольких продуктов.
Фотографии Бу с Аттикусом — это совершенно иная история. Точно так же со снимков, на которых я запечатлена с сестрой Сью и родителями, смотрит совсем другая девочка — болезненно застенчивая и замкнутая. Кажется, что я задержала дыхание и какая-то невидимая пелена скрывает яркого эльфа, посылающего свет с других фото. Когда я смотрю на эти фотографии и вижу свою сестру, которая очень похожа на меня, только на восемь лет старше и не светится, как эльф, мне кажется, она презрительно ухмыляется, глядя на что-то недоступное моему взгляду. На одной из фотографий Аттикус совершенно явно обнажил зубы и рычит на Бу, который отчаянно ждет от старшего брата одобрения. Когда Аттикус подобным образом наказывал малыша, тот съеживался и как будто даже пытался стать невидимкой. Но оставаясь верным собственной природе, он неизменно возвращался к Аттикусу, всякий раз пытаясь найти какой-то иной подход, чтобы завоевать сердце старого пятнистого пса. Точно так же много лет назад я на цыпочках появлялась на пороге комнаты, где расположилась сестра, неизменно натыкаясь на резкое «исчезни». Поскольку Аттикус обладал терпением и мудростью своего тезки, Аттикуса Финча из фильма «Убить пересмешника», Бу изредка удавалось добиться его внимания и даже поиграть с ним. Это давало мне основания для осторожного оптимизма. Я надеялась, что отношения Бу с Аттикусом будут более благополучными, чем мои с сестрой.
Аттикус появился в моей жизни в 1990 году, за десять лет до Бу, когда я была еще не замужем и вместе с друзьями снимала квартиру на Манхэттене. Один из этих друзей, Роб, который тогда был моим бойфрендом, искал работу. Между походами на собеседования у него было очень много свободного времени. Я указала ему на то, что у него есть возможность завести собаку, о которой он давно мечтал, потому что он может направить всю свою энергию на ее воспитание, одновременно продолжая поиски работы. Сама я предпочитала кошек и не очень хорошо себе представляла, что следует делать с собакой (от моих воспоминаний о Принцессе не осталось ничего, кроме фотографий).
Однажды поздней осенью теоретическая собака стала реальностью. Я проходила по Третьей авеню и увидела в окне это судьбоносное объявление: «Щенки по $49.99». Забавный черно-белый щенок-метис бордер-колли с пятном на левом глазу и болтающимися ушами, одно из которых было пестрым, а второе черным, сидел в записанной и закаканной клетке. Он задрожал всем телом, когда я извлекла его оттуда. Несмотря на то что он благоухал экскрементами и грязной шерстью, в попытке согреть и утешить его я не смогла не завернуть его в собственную куртку. Так, будучи укутанным в мою одежку, он и прибыл домой. Там я напомнила Робу о заранее выработанных нами строгих правилах: он не будет позволять Аттикусу спать на кроватях, сидеть на диванах и креслах и есть со стола.