Конечно, напряженность защитного поля не успевшей выйти на рабочий режим оборонительной системы оказалась очень невысокой, какие-то проценты от максимальной. И, соответственно, поле одного из крейсеров, словившего сосредоточенный залп сразу трех кораблей противника (четвертый врезал по линкору — безрезультатно, конечно) не выдержало, хотя и сделало все, что могло, значительно ослабив. И все же обстрелянному кораблю досталось. Точным попаданием какой-то из кораблей противника проломил поле крейсера и сделал здоровенную дыру в борту корабля, разом уничтожив почти половину батарей зенитных орудий и чудом не задев жилых помещений, однако времени добить поврежденный корабль противник уже не имел — имперские корабли, очнувшись от шока, открыли огонь из всего, что имели, хотя и не слишком точно. И оставалось адерам лишь использовать преимущество в скорости и постараться проскочить прежде, чем имперские корабли сумеют их перехватить. Этот маневр и был противником с блеском проделан, и корабли адеров умчались прочь, счастливо уклонившись от данного им вслед нестройного залпа. Вот таким ярким и эффектным, хотя и мало что меняющим в диспозиции штрихом и закончилось то сражение.
Ну а дальше рамантика дальних странствий как-то вдруг резко закончилась и на смену ей пришли суровые будни. Вместо парадной пробежки по сопредельным государствам, имперским кораблям пришлось наскоро латать пробоины и идти на соединение с остальной эскадрой, да еще и тащить с собой трофей. А он, зараза, был большим и тяжелым и, будучи пришвартованным к борту линкора, здорово смещал центр масс корабля, сильно мешая только маневрировать.
Чуть позже выяснилось, что и повреждения крейсера оказались не столь безобидны, как думали раньше. Бункера военных, да и не только военных кораблей, будучи заполнены высококачественным топливом, имеют одну неприятную особенность — в них иногда начинается цепная реакция. Явление, в принципе, давно известное и достаточно легко решаемое — поглотители нейтронов, как в обычном ядерном реакторе. Надо сказать, что в этом отношении имперские технологии ничем принципиально не отличались от земных, разве что были реализованы на более высоком техническом уровне. Те же стержни-поглотители, которые в земных ядерных реакторах изымают излишек нейтронов, здесь не давали начаться проблемам в бункерах кораблей. Однако проблема оказалась в том, что у поврежденного корабля стержни отказались вставать на положенное им место. То есть все тестовые программы указывали на исправность систем, но механизмы работать отказывались. Вот тебе и сверхнадежная имперская техника. Повезло еще, что Ковалев набирал в механики специалистов-ядерщиков, благо после известных событий девяностых годов их не у дел оказалось много. Да и пенсионеров с огромным опытом, которые не отказались продолжить жизнь в новом качестве, гарантирующем и лучшие условия жизни, и куда большую ее продолжительность, было в достатке. Конечно, корабельные двигатели я земные реакторы имели не слишком много общего, но все же эти люди были неплохо подготовлены, и натаскать их серьезного труда не составило.
Вот такой вот престарелый (это, конечно, по земным меркам) слесарь от физики, привыкший не слишком доверять аппаратуре и периодически проверять все сам, и обнаружил угрозу и тем самым спас корабль от неминуемого взрыва. Правда, произвести ремонт на ходу было нереально, но как раз такая ситуация теми, кто проектировал имперские корабли, была предусмотрена. Позже, копаясь в библиотеке линкора, Ковалев обнаружил и причину такой предусмотрительности — оказывается, еще на заре космических полетов было несколько инцидентов с цепной реакцией в бункерах, некоторые из которых привели к гибели кораблей. Тогда-то и были внедрены системы, если не предотвращающие последствия подобных аварий, хотя бы снижающие вероятность их возникновения. Проще говоря, была внедрена система экстренного сброса содержимого бункеров или, если по каким-то причинам это будет невозможно, отстрела самого бункера. На протяжении не самой короткой истории космоплавания эти системы применялись не раз, доказав тем самым свою необходимость. Был зафиксирован даже случай невольной диверсии с помощью такой вот аварийной системы, когда во время очередной проблемы с сепаратистами экстренно взлетающий с захваченной ими базы корабль «забыл» на этой самой базе аварийный бункер или, точнее, отстрелил его прямо у причала. В результате внутреннего взрыва от базы мало что осталось, командир корабля получил орден и повышение, а во всех портах были приняты меры по предотвращению подобных инцидентов. Весьма разумная предосторожность, надо признать.
Сейчас, правда, обошлось без эксцессов — люки аварийного сброса открылись штатно и несколько тысяч тонн топлива просто рассеялись на огромном пространстве — скорость корабля к тому моменту была уже довольно солидной. Провели и экспресс-расследование, в ходе которого выяснилось, что происшедшее — не результат конструктивных недостатков или чьего-то злого умысла, а всего лишь следствие повреждения в бою. Такое случается крайне редко, однако Ковалев отдал приказ провести немедленную и внеплановую проверку всех систем. Все согласно старой истине: гром грянул — мужик перекрестился.
Ну, ничего, что могло бы привести к серьезным последствиям, не нашли, правда. Так, куча мелких неисправностей, сопутствующих любому кораблю в любом походе, неважно, дальнем или не очень, вне зависимости от подготовленности к нему корабля и экипажа, даже при использовании самой совершенной техники. Эти мелкие, досадные проблемки стары, как мир, и сопутствуют человеку, наверное, со дня сотворения мира. Однако, хотя ничего и не нашли, нервов случившееся потрепало людям изрядно и по пути назад все были как на иголках. Теперь желание Ковалева провести доковый ремонт кораблей уже никому не казалось перестраховкой.
Ну а сам Ковалев тем временем пытался анализировать собственные действия и приходил к неутешительным выводам. По всему выходило, что, несмотря на общие успехи кампании, он проявил себя далеко не с самой лучшей стороны. Говоря по чести, его действия тому, чего стоило ожидать от имперского адмирала, совершенно не соответствовали. Возможностям и действиям удачливого и хорошо вооруженного пирата, решившего наложить лапу на несколько планет — да, на все сто, но никак не адмирала.
Самому себе Ковалев мог признаться — так, как действовал он, можно сколотить крошечное королевство, которое будет держаться на страхе, но восстановить империю не удастся. Возможно, получится завоевать двух-трех соседей, если удастся укомплектовать трофейные корабли наемниками-землянами, то это будет не так и сложно. А дальше — все. Основные возможности Ковалева держатся на его мобильности, а мобильность обеспечивается только его эскадрой — мощной, быстроходной, но маленькой. В такой ситуации создать государство большое и устойчивое нечего даже и думать — периферийные колонии, оказавшись вне оперативной досягаемости центра, ударятся в сепаратизм со страшной силой. И вариантов тут два — или иметь большое количество кораблей, которые будут достаточно быстроходны, чтобы легко достигать любой точки империи, или распрощаться с мыслью об империи. Во всяком случае, тактически все именно так и обстояло. А вот стратегически… Ну не стратег был Ковалев, тактик — да, приемлемый, но не стратег. А значит, надо было с этим что-то делать. Но все это — потом, в перспективе, а пока что Ковалеву больше всего хотелось одного — как страшный сон забыть о кровавой работе и налагаемой ею ответственности, давящей на плечи подобно бетонной плите, и хоть ненадолго оказаться дома…
Конец второй части.