Гибсон внимательно посмотрел на людей, которые будут его единственными спутниками в течение следующих трех месяцев. Его первой реакцией (он не доверял первым реакциям, но старался их запомнить) было удивление тем, что они казались такими обычными — если не обращать внимание на их странные позы и бритоголовость. Не было никакой возможности предположить, что их профессия более романтична, чем у ковбоев, обменявших своих мустангов на вертолеты.
По сигналу, который Гибсон не успел заметить, все удалились, бросаясь с поразительной легкостью и точностью в открытую дверь. Капитан Норден снова уселся на свое место и предложил Гибсону сигарету. Автор принял ее с сомнением.
— Ты не против курения? — спросил он. — А разве кислород не нужно экономить?
— Был бы бунт, — засмеялся Норден, — если бы мне пришлось запретить курение на три месяца.
Капитан Норден совсем не вписывается в ожидаемый образ — с легкой грустью подумал Гибсон. Капитан космического лайнера, согласно лучшей — или, по крайней мере, самой популярной — литературной традиции, должен быть седым ветераном со стальным взором, который полжизни провел в космосе, и мог с блеском перемещаться по Солнечной Системе, благодаря своему сверхъестественному знанию космических путей и интуиции. Он также должен быть солдафоном; когда он отдает приказы, его офицеры должны вскакивать по стойке смирно (что нелегко при невесомости), энергично отдавать честь и пулей нестись выполнять задание.
Капитану «Ареса» было явно меньше сорока, и его вполне можно было принять за преуспевающего бизнесмена. Что же касается того, чтобы быть солдафоном — до сих пор Гибсон не обнаружил никаких признаков дисциплины вообще. Это впечатление, как он понял позже, было не точным. Единственной дисциплиной на борту «Ареса» была самодисциплина каждого, это была единственная форма, возможная среди людей того типа, которые составляли его экипаж.
— Значит, ты никогда раньше не был в космосе, — сказал Норден, задумчиво глядя на своего пассажира.
— Боюсь, что нет. Я сделал несколько попыток попасть на лунную трассу, но это абсолютно невозможно, если только вы не направляетесь по официальному делу. Жаль, что космические путешествия все еще так чертовски дороги.
Норден улыбнулся:
— Мы надеемся, что «Арес» сделает что-нибудь, чтобы это изменить. Я должен сказать, — добавил он, — что ты, кажется, сумел написать довольно много об этом предмете с э-э-э ... минимумом практического опыта.
— Ах, это! — сказал Гибсон беззаботно, с легким, как он надеялся, смехом. — Это распространенное заблуждение, что авторы должны испытать все, что они описывают в своих книгах. Когда я был моложе, я читал все, что мог, о космических путешествиях и делал все возможное, чтобы правильно описывать их реалии. Не забывайте, что все мои межпланетные романы были написаны в самом начале карьеры — я почти не касался этой темы последние несколько лет. Довольно удивительно, что люди до сих пор ассоциируют с Космосом мое имя.
Норден задумался, насколько эта скромность была напускной. Гибсон должен был прекрасно знать, что именно его романы о космических путешествиях сделали его знаменитым — и побудили корпорацию пригласить его в эту поездку. Все это, как понял Норден, сулило радужные перспективы. Ну а сейчас нужно объяснить этому сухопутному бродяге, как устроена жизнь на борту «Ареса»:
— На борту корабля нормальное земное время. Ночью работа прекращается. Здесь нет вахт, как было в прежние времена, приборы могут заменить нас, когда мы спим. Это одна из причин, почему может быть такая маленькая команда. В этом рейсе места достаточно и у нас у всех отдельные каюты. Твоя каюта — обычная пассажирская каюта, единственная, которая оборудована всем необходимым. Думаю, тебе там будет удобно. Твой багаж весь на борту? Сколько разрешили взять?
— Сто килограммов. Багаж весь в воздушном шлюзе.
— Сто килограммов? — Норден с трудом подавил свое изумление. Этот парень, должно быть, эмигрировал, прихватив с собой все семейные реликвии. Норден испытывал настоящий ужас астронавта перед перегрузом и не сомневался, что Гибсон везет с собой много ненужного хлама. Однако, если корпорация дала добро, и разрешенная нагрузка не была превышена, что ему волноваться?
— Я попрошу Джимми отвести тебя в твою комнату. Он наш «мальчик-на-все», отрабатывает свой проезд и пытается чему-нибудь научиться. Большинство из нас начинают именно так, подрабатывают на лунный рейсах во время каникул в колледже. Джимми довольно умный парень — он уже получил степень бакалавра.