– Сестра Меган права. Позвольте мне сделать заказ, сестры.
Взглянув в меню, Лючия заказала нарезанные ломтиками апельсины, картофельные лепешки, бекон, горячие булочки, джем и кофе.
– Только побыстрее, мы очень торопимся, – обратилась она к официантке.
Сиеста заканчивалась в половине пятого, город начинал просыпаться, и Лючия хотела убраться отсюда до того, как кто-нибудь обнаружит в магазине Мигеля Коррильо.
Когда официантка принесла еду, сестры с минуту молча смотрели на тарелки, но Лючия поторопила:
– Ешьте, нам надо спешить.
Сестры начали трапезу: сначала робко, а потом со все большим аппетитом, который взял верх над чувством вины.
Проблемы возникли только у сестры Терезы. Она положила в рот кусочек, но тут же выплюнула:
– Нет… я не могу. Это отказ от обета.
– Сестра, ты же хочешь добраться до монастыря, верно? – обратилась к ней Меган. – Для этого потребуются силы, поэтому ты должна поесть.
– Ладно, – неохотно согласилась Тереза. – Так и быть: поем, – но, клянусь, мне это не доставит никакого удовольствия.
– Это ничего, сестра. Ешь, – едва не рассмеялась Лючия.
Когда с обедом было покончено, Лючия расплатилась деньгами, что взяла из кассы, и сестры вышли под жаркое вечернее солнце. Улицы начали оживать, магазины постепенно открывали свои двери для покупателей. «Этого мерзавца Каррильо, наверное, уже нашли», – подумала Лючия. Им с Терезой не терпелось оказаться за пределами города, но Грасиела и Меган шли медленно, завороженные окружающими их звуками, запахами и видами.
Лишь когда они очутились на окраине и направились в сторону возвышавшихся в отдалении гор, Лючия позволила себе немного расслабиться. Сестры шли строго на север, поднимаясь все выше, медленно продвигаясь по гористой местности. Лючию так и подмывало спросить сестру Терезу, не хочет ли та передать ей на время свою ношу, но она боялась, что какое-нибудь неосторожное слово вызовет у монахини подозрения.
Когда женщины вышли на небольшую ровную поляну, окруженную со всех сторон деревьями, Лючия сказала:
– Можем заночевать здесь, а утром отправимся в Мендавию.
Сестры с готовностью согласились.
Солнце медленно плыло по голубой равнине неба, на поляне царила тишина, нарушаемая лишь убаюкивающими звуками лета. Наконец наступила ночь.
Женщины улеглись на зеленой траве. Лючия не смыкала глаз и, прислушиваясь к тишине, ждала, пока ее попутчицы крепко заснут, чтобы начать действовать. Сестре Терезе почему-то не спалось. Она испытывала странные чувства, лежа под усыпанным звездами небом рядом с другими сестрами. Теперь все они обрели имена, лица и голоса, и она опасалась, что Господь накажет ее за это запретное знание, поэтому чувствовала себя ужасно потерянной.
Сестра Меган, слишком взволнованная событиями прошедшего дня, тоже никак не могла заснуть. Как она догадалась, что монах – мошенник? И как у нее хватило храбрости броситься на помощь сестре Грасиеле? Не в силах удержаться, она улыбнулась, довольная собой, хотя и знала, что гордыня – грех.
И только Грасиела спала: происшествие в магазине вымотало ее морально и физически, хотя ворочалась и металась во сне.
Лючия Кармин лежала и ждала. Прошло часа два, прежде чем она осмелилась подняться с земли и тихо подкрасться в темноте к сестре Терезе, чтобы забрать сверток и исчезнуть, но увидела, что та стояла на коленях и молилась. Проклятье!
Лючии пришлось вернуться на свое место и улечься на землю в попытке набраться терпения. Не будет же сестра Тереза молиться всю ночь, ведь ей необходимо хоть немного поспать.
Лючия начала обдумывать план действий. Денег из кассы магазина должно хватить, чтобы купить билет на автобус или поезд до Мадрида. А уж там будет несложно найти ростовщика. Лючия представила, как зайдет в контору и протянет ему золотой крест. Ростовщик, скорее всего, заподозрит, что крест ворованный, но это не столь важно. У него наверняка найдутся клиенты, которые пожелают его купить.
Лючия даже мысленно проговорила, что ему скажет и что он ответит.
– Я дам вам за него сто тысяч песет.
– Скорее я пойду торговать собой.
– Сто пятьдесят тысяч.
– Уж лучше я его расплавлю и спущу в сточную канаву.
– Двести тысяч песет. Это последняя цена.
– Это грабеж средь бела дня, но я принимаю ваше предложение.
Ростовщик алчно протянет руки.
– Но при одном условии.
– Что за условие?
– Я потеряла паспорт. Может, знаете, кто сумеет сделать мне новый? – Говоря это, она будет крепко сжимать крест в руках.
Ростовщик немного помедлит, но потом все же произнесет:
– Есть у меня один знакомый: наверняка поможет.