– Если я нарушу данную Альфреду клятву, ты нарушишь клятву, данную мне?
– Нет, господин, – ответил он, снова улыбнувшись. – Я бы скучал по тебе, но ты не будешь скучать по Альфреду.
– Не буду, – признал я.
Наша беседа замерла под дождем и ветром, но слова Финана продолжали звучать в моей голове и беспокоили меня.
Мы провели ночь рядом с огромной усыпальницей святого Альбана. Римляне построили здесь город, но теперь он пришел в упадок, поэтому мы остановились в датском доме сразу к востоку от города. Наш хозяин был достаточно гостеприимен, но сдержан в речах. Он признался, что слышал – Зигфрид привел своих людей в старый город Лундена, но не осуждал это и не порицал.
Как и я, он носил амулет-молот, но у него имелся священник-сакс, который помолился над трапезой, состоявшей из хлеба, бекона и бобов. Присутствие священника напоминало, что дом этот находится в Восточной Англии, что Восточная Англия – официально христианская страна и ладит со своими христианскими соседями. Но наш хозяин не забыл заложить на засов ворота своего палисада, и его люди несли караул всю дождливую ночь.
В этих землях что-то реяло в воздухе, ощущение шторма, который мог разразиться в любую минуту.
Дождь и ветер стихли уже в темноте. А мы покинули дом на рассвете, уехав в мир мороза и неподвижности. Хотя теперь Веклингастрет стал оживленнее – мы повстречали людей, которые гнали скот к Лундену. Животные были тощими, но их оставили от осеннего забоя, чтобы город мог кормиться их мясом зимой.
При виде нас пастухи упали на колени – столько вооруженных людей проскакало мимо.
К востоку небо очистилось от туч, и, когда в середине дня мы добрались до Лундена, солнце ярко сияло за густым покровом темного дыма, который вечно висел над городом.
Мне всегда нравился Лунден. Это был город руин, торговли и грехов, протянувшийся вдоль северного берега Темеза. Руины оставили здесь римляне, когда покинули Британию; их древний город венчал холмы на восточном краю города и был окружен стеной из кирпича и камня.
Саксам никогда не нравились римские строения. Боясь привидений римлян, они построили свой новый город к западу от старого – место соломенных крыш, деревянных стен, плетней, узких улочек и вонючих канав. Канавам полагалось нести сточные воды в реку, но обычно грязная вода застаивалась в них до тех пор, пока их не затоплял дождь.
Этот новый город саксов был оживленным местом, провонявшим дымом кузниц, звенящим от криков торговцев. Вообще-то, он был даже слишком оживленным и деловым, чтобы кто-нибудь дал себе труд возвести вокруг него защитную стену.
«Зачем нам стена?» – возражали саксы.
Ведь датчане довольствовались тем, что жили в старом городе, и не выказывали никакого желания перерезать обитателей нового. В некоторых местах стояли палисады, свидетельствуя о том, что кое-кто пытался защитить быстро растущий новый город. Но такие порывы быстро угасали, и палисады гнили, или же их растаскивали, чтобы построить из них новые дома вдоль воняющих сточными канавами улиц.
Лондонская торговля брала начало на реке и на дорогах, что вели во все части Британии. Дороги, конечно, были римскими, и по ним тек поток шерсти и глиняных изделий, слитков металла и невыделанных шкур, в то время как по реке сюда приходили предметы роскоши из-за границы, рабы из Франкии и голодные люди в поисках неприятностей. Последних было полным-полно, потому что городом, построенным там, где сходились границы трех королевств, в последние годы в буквальном смысле слова никто не управлял.
К востоку от Лундена лежали земли Восточной Англии, где правил Гутрум. К югу, на дальнем берегу Темеза, находился Уэссекс, а на западе была Мерсия, которой и принадлежал этот город. Но Мерсия была увечной страной без короля, поэтому не существовало ни управляющего, который поддерживал бы в Лундене порядок, ни великого лорда, вершившего бы здесь закон.
Люди ходили по улицам при оружии, у их жен имелись телохранители, у ворот сидели на цепи огромные псы.
Каждое утро здесь находили трупы, если только прилив не уносил их вниз по реке, к морю, мимо берега, где датчане устроили свой огромный лагерь близ Бемфлеота. Из этого лагеря являлись корабли северян, чтобы требовать обычную плату с торговцев, приплывавших из устья Темеза. Северяне не имели права облагать торговцев пошлиной, но у них были корабли, люди, мечи и топоры, что наделяло их достаточными правами.
Хэстен получил немало таких нелегальных пошлин. Вообще-то, он как раз и разбогател на подобном разбое – разбогател и набрал силу. И все равно он нервничал, когда мы въезжали в город.